– А что ты тут делаешь, Адри?
Она даже смутилась. Я заметил, как
она слегка покраснела, а потом улыбнулась:
– Мастер четвертое жало, конечно,
говорил, что ты со странностями. Но ночью я этого не заметила.
Адрианна погладила мой живот, рука
поехала вниз…
– Погоди, погоди, – я схватил ее
руку, – В смысле ночью? А мы что, это самое…
– Я бы даже сказала, этой ночью было
самое то! Я не ожидала этого от такого худенького, тем более, нуля.
Да ты еще и ранен был, говорят.
Я почувствовал, что сейчас
покраснею.
– Ты, наверное, и не помнишь, но я
грела тебя все полторы недели, что ты лежал в забытье, – совершенно
беззаботно сказала Адрианна, убирая непослушную прядь с лица.
Услышав это, я только вытянул губы
уточкой от удивления. Да все даже еще хлеще, чем я представлял.
– Так… я… а… – я немного опешил от
этого, и не мог подобрать слов.
Вообще-то я всегда считал себя верным
мужем, и дело было даже не в каких-то принципах. Мне не нужна была
другая, и я не задумывался о левых похождениях от слова «вообще». А
сейчас меня разрывали совсем уж противоречивые чувства…
Что было в бреду, уже не изменить, но
сейчас я вполне мог за себя отвечать.
– А зачем все это? – наконец спросил
я, взяв себя в руки.
– Таково повеление старейшины, –
пожав плечами, сказала Адри, – Сначала тебе было нужно тепло, а
потом… ну… а кто такая Лиза?
Я вздохнул, и свободной рукой потер
лицо. Остатки сна как-то совсем уж улетучились, и я глянул на
маленькие окошки под потолком. Судя по углу солнечного света, время
было уже позднее.
– Это моя жена, – сказал я, и
сглотнул подкативший ком.
Адри чуть отстранилась, заглядывая
мне в глаза.
– А где она? Почему ты с ней
прощался?
Я понял, как мне до этого нужно было
высказаться хоть кому-то о том, что произошло со мной и моей
семьей. Мне просто не хватало сочувствующих глаз, кому бы я мог
хоть о чем-то рассказать, хоть самую малость.
Понятно, что эта Адри, скорее всего,
расскажет все старейшине. Но это и не было такой важной
информацией, уж в этом-то мире этим никто воспользоваться не
сможет.
– Она погибла, – выдохнул я
обреченно.
Я впервые это сказал, и даже стало
немного легче. По щеке покатилась слеза, и Адри забрала ее большим
пальцем.
– А как тебя зовут?
По-настоящему?
Я, как обычно, хотел сказать, что не
помню, как вдруг…А ведь во сне жена назвала меня Марком.