Лакориан повернулся к связанному Ларону, дракон зло улыбнулся,
обнажая длинные клыки, ненадолго расправил крылья, раздирая так
рубашку, мешавшую свободе:
- Ты мне должен, брат, - древний язык прозвучал проклятьем. Хаос
смял магию эльдара Эндемиона, удавка из Ничто держала его дракона,
Ларона.
Лакориан сделал шаг к бледной Норе, только теперь понявшей, какую
страшную ошибку она совершила.
- Здравствуй, любимая, я так долго ждал! - Лакориан оголил клыки в
оскале-улыбке. Сиг всеми силами души пытался вернуть контроль над
Волей и телом, но все было напрасно.
От ужаса Нора не могла произнести и слова.
Когтистая рука провела по необыкновенной перламутрово-белой коже,
едва светившейся в сумерках рассвета. Сигнорин ошалело растворился
в прикосновении. Дракон поймал чувство второй ипостаси и на
несколько секунд уступил эльдару - первый изумительный поцелуй
достался Сигу. Это он чувствовал под пальцами нежную, как лепесток
розы, кожу, он ощущал чарующий теплый аромат светлых волос, его
губы коснулись чуть раскрытых губ девушки. И это его взгляд
встретился с темно-фиолетовыми глазами Реи. И если бы он смог
прочесть в них ненависть... Если бы Нора испытала в тот миг
отвращение или ужас. Но в расширенных зрачках читалась ...
Лакориан нашел, что искал. Нора не смогла даже вскрикнуть, одним
движением она оказалась закинутой на кровать. Девушка в ужасе
оттолкнула Лакориана, чем лишь ускорила капитуляцию. «Возненавидь!»
– взмолился Сиг, надеясь, что это остановит дракона, способного
чувствовать ближнего как самого себя. Но Нора просто всхлипнула и
тихо застонала. Лакориан снова уступил Сигнорину, обесценивая их
борьбу. И это Сиг насладился секундой невозможной прежде близости и
единства. Он ощущал, как Нора подается единому для обоих движению.
И это он не смог оттолкнуть, прижав сильнее, ощутив острее тугое
лоно полное жара, он прикусывал и целовал тугие напряженные
бледно-розовые соски, и это ему достался едва слышный невольный
выдох-стон самой Реи.
Лакориан играл с обоими, он позволял Сигу брать над ним верх, когда
сам Сиг не смог совладать с собой, он заставлял Сига поверить, что
Нора с ним по доброй воле. В звериное марево удовольствия, в его
оглушающий кураж, Лакориан изящно вплетал блаженство единства
эльдаров. Сиг ненавидел Лакориана и понимал, никогда прежде не было
так хорошо. Он растворялся в близости, забывая главное.