—Ага, вон с того сиганула, — девочка указала
на соседнее дерево, ветки которого качались метрах в десяти. Самые
тоненькие ветки. — Я же акробатка, меня Кали зовут.
—Олаф, — представился конунг, вызывая
справку, но не сумев получить информацию о собеседницы.
—Вы меня до цирка не проводите? —
просительно заглянула в его глаза Кали, и тут же, не давая спросить
или задуматься, затараторила: — Мы в город ехали, хотели
представление давать, а тут ось сломалась, дядя Мирт, это наш
клоун, он еще ножи здорова метает и огонь глотать умеет, вот значит
он и сказал про привал, а мы же из самого Тилатараторантарина едем,
только в деревнях останавливались, и вот значит...
—Стоп! — вскинул руку Олаф.
—А...
—По пути расскажешь, далеко до твоего
цирка?
—Нет, он чуть в стороне от круга бессмертных
и ближе сюда, дядя Мирт говорил, что...
—Веди, — оборвал девочку Олаф, и остальные
воины дружно закивали.
Разумеется, попытка идти боевым строем и соблюдая хоть
видимость тишины провалились, Кали просто не могла молчать. Видимо,
так девчушка сбрасывала стресс. Естественно, Олаф попытался
расспросить ее о волке, нежити и том, как столь юная особа
оказалась в лесу. Само собой, ему тут же дали на все более чем
исчерпывающий ответ. Настолько исчерпывающий, что к моменты выхода
на полянку, занятую кибитками и повозками бродячего цирка, Олаф
заочно знал две дюжины человек. Причем не только то, кем они
приходящихся Кали, но и в каких отношениях состоят друг с другом,
что умеют, любят, как выглядят, и даже отдельные, особо выдающиеся
вехи биографии. Короче говоря, в голове отряда царил полнейший
сумбур от информационной перегрузки, да и перед глазами все как-то
плыло, лишь голос спасенной девочки, не умолкающий ни на мгновенье,
служил путеводной нитью, по которой в разум вливались все новые и
новые подробности из жизни бродячих циркачей.
—Папа! — радостно закричала Кали, и
бросилась к звероподобного вида мужику, ничем не уступающим в
размерах и косматости самому Олафу.
Крик девочки, и наступившая пауза в ее непрекращающейся
речи, позволила воинам скинуть оцепенение и обнаружить себя в
кольце вооруженных до зубов циркачей.
—На меня серебряный волк напал, а эти
дяденьки меня спасли, — тут же выпалила Кали.
—Опять значит привязался, — огладил курчавую
головенку мужик. — Отбой, — бросил он скрипучим, каким-то
совершенно не живым голосом, и циркачи принялись убирать
оружие.