— А чего же ты боишься?
Ответом было молчание.
— Пойду к ручейку, воды выпью, —
Эсфи поднялась на ноги, и Мэриэн тут же вскочила следом — не могла
же она отпустить Эсфи одну.
Потом, когда они укладывались спать,
Мэриэн повернулась к Амарелю, у которого сна не было ни в одном
глазу, и вполголоса проговорила:
— Раз так хочешь, я скажу тебе, чего
боюсь.
Амарель приподнялся на локте и
выжидающе посмотрел на неё. Где-то ухала сова, издалека доносился
волчий вой, и Амарель приготовился к торжественному признанию
Мэриэн.
— Так вот, — начала она и
остановилась.
— Что? — Амарель придвинулся чуть
ближе.
— Я боюсь… щекотки, — выдала Мэриэн
и несколько мгновений смотрела на него при ясном лунном свете.
Наверное, растерянность Амареля была хорошо видна, потому что
Мэриэн отвернулась, зажимая ладонью рот, но смех всё равно рвался
наружу.
— Спать не даёте, — обиженно
буркнула Эсфи, ворочаясь на постели из охапки травы. Трава была
мягкая, а сама Мэриэн могла спать прямо на земле и не
жаловаться.
— Спи, Избранная, — ответил Амарель.
— И пусть тебе приснится…
Он хотел сказать «Несравненная», но
вместо этого просто закончил:
— …всё, что ты захочешь.
Мэриэн перестала смеяться и делала
вид, что тоже спит, но Амарель знал, что большую часть ночи она
будет бодрствовать.
— Спи, — шепнул он. — Я
посторожу.
Могла ли она довериться ему снова?
После того, как он единожды обманул? Фаресар уверял, что земные
женщины не умеют прощать, забывать, давать возможность исправиться.
В то время как богиня — милосердна.
— Ладно, — Мэриэн повернулась на
другой бок. Амарель лежал без сна, слушая, как её дыхание
становилось ровным и глубоким. Она спала. Она наконец-то поверила
ему.
Амарель вдруг хмыкнул и сел,
вслушиваясь в звуки ночного леса и подтягивая к себе дубину. Ещё бы
Мэриэн не довериться — они же теперь связаны пролитой эмегенской
кровью.
— А учитель всё равно был неправ, —
Амарель не заметил, как сказал это вслух, но какая разница — никто
не проснулся. Он был наедине со своими кощунственными мыслями, ведь
вслед за первой пришла вторая: если покойный Фаресар ошибся в этом,
то, может быть, ошибся и в чём-то другом?
X
Когда Эсфи была совсем маленькой,
она любила играть в одну забавную игру. Забиралась с ногами на
кровать, подтыкала одеяло с двух сторон и воображала, что она —
зайчонок, который спрятался от волков.