Я стоял у основания широкой лестницы,
ведущей с площади к цветочному храму. Ступени оплетали мелкой сетью
иссохшие лозы, по бокам несли вечную стражу статуи могучих древней.
Или вовсе не статуи, а почётная охрана бога растений, от древности
обратившаяся в камень? Было в изваяниях нечто, навевающее на мысли
о естественном происхождении. Сверхточная детализация, крошечные,
почти незаметные человеческому глазу трещинки и – главное – остатки
жизненной силы. Даже не остатки, а остатки остатков, растворяющиеся
в вечности.
Оглушительный треск разорвал тишь
Карас-Гадора. Под ногой хрустнули многочисленные лозы, крошащиеся
от прикосновения. Будто многие годы сюда никто не ступал. В
некотором смысле так и есть. В городе-темнице время течёт иначе,
нежели снаружи, в привычной людям реальности. Что там час, то здесь
неделя, а то и месяц. Отчасти поэтому я вернулся в этот карманный
мирок ловца духов. Мне необходимо подготовиться к следующему
бою.
Кроме того, здесь куча дел, требующих
срочного решения.
Лестница упиралась в храм на скале.
За гостеприимно распахнутыми воротами над розовыми водами бассейна
возлежал его божественность Белый Лотос – упитанный белобородый
гигант в белоснежной тоге. Оливковая кожа владыки растений в мягком
полумраке зала выглядела тёмной, вступая в контраст с одеждой и
волосами, будто испускающими свет.
– Ах, снова пожаловал! – вскинул бог
кустистые брови, прекратив перебирать покрытые лаком костяные
чётки.
– Вижу, ты по мне не соскучился, – я
присел на краю бассейна.
– Да миллиард лет бы не видеть твою
рожу!
Белый Лотос натужно расхохотался. А
он изменился. Взгляд золотых глаз лихорадочно метался по залу, на
мгновение останавливаясь то на входе, то на мне, то на резных
нефритовых колоннах, поддерживающих теряющийся в зелёном мраке
потолок. Раньше повелитель растений всегда показывал себя гордым и
сдержанным.
– Что тебя напугало? –
поинтересовался я.
– Меня нельзя напугать,
мальчишка.
– Почему же ты взвинчен? Я и слова не
сказал, а уже срываешься. Не похоже на бога, прожившего миллионы
лет.
– Десятки миллионов, – поднял толстый
палец Белый Лотос, вдруг разом переменившись. В мгновение он вернул
себе самообладание. – Пошутил я. Иногда хочется, знаешь ли, удивить
собеседника. Не рабов же разыгрывать. С ними неинтересно, они
совершенно лишены как чувства юмора, так и любых чувств и эмоций,
кроме обожания.