Воскресенье - гордое восхождение на помост перед виселицей
понедельника. Мысленно цепляюсь за каждую оставшуюся минуту
безделья и балдежки. Предстоящие часы сна становятся
неприкосновенным запасом кайфа. Мягкий надувной матрас примет в
свои объятья, одеялко согреет и утешит перед пятидневным боем с
рутиной.
Время есть где-то до полуночи, потом нужно ложиться спать.
“Завтра рано вставать” - фраза, скучного, лишенного запала
человека, описывает меня как нельзя точно. Человека, который забыл,
что такое взорвать клуб, на следующий день скупить всю минералку в
университетской столовой, а перед последней парой бахнуть пивка,
чтобы полегчало. Здравое мышление говорит: “мужик, тебя развезло,
пивом несет, иди в общагу, запалят - отчислят!”, а тот самый чел,
который сейчас погрузился в криосон, или, не дай бог, умер,
отвечает: “Да, брось! Будет клево!”.
В ночь на понедельник обычно сплю плохо. Иногда вскакиваю, чтобы
посмотреть на часы. Не проспал ли? Циферки покажут, что-нибудь типа
- 03:11, прикину сколько драгоценных часов еще осталось, с улыбкой
расплющу головой подушку.
Сотню раз замечал, как легко просыпаюсь в эти припадочные
поглядывания на телефон. Как будто и не спал - притворялся. Но все
меняется, когда услышишь настоящий будильник. Сбросить с себя
одеяло становится сравнимо со спасением мира в одиночку.
Димон прибежал через пятнадцать минут. Диван встретил его
возбужденную задницу скрипом пружин. Притащил с собой
полуторалитровую бутылку воды и крекеры. Кушать не хочу, а вот
сушняк после капсулы - ого-го. Запускаю пузырьки воздуха в бутылку,
кадык делает жадные движения вверх-вниз. Пью и наблюдаю за
раздвоением личности друга. Сдерживаемое поведение говорит: “пей,
пей, я подожду”, а бешеные глаза: “сука, положи бутылку и
рассказывай! я ща взорвусь!”.
Около часа рассказываю в самых мелких подробностях. Если
пропускаю хоть небольшой кусок, поток вопросов тут же сбивает с
ног.
Долго и с подозрением смотрит, когда говорю, что в тизере нет
интерфейса, статистики и дерева прокачки. Словно следователь на
допросе спрашивает, какие попытки я предпринял. Настаивает, что,
скорее всего, я что-то упустил или не туда нажал. Был бы у него
полиграф, приказал бы отвечать только “да” или “нет”. Заручаюсь
поддержкой Макса. Вроде соглашается, но по глазам вижу, что считает
нас криворукими нубами.