– Воды… – прохрипела пересохшим горлом я, преисполненная ужасом. И меня, невероятно, но факт, напоили водой. Правда, это был акт скорее не сострадания, а нечто вроде смазки инструмента, в данном случае моего горла, перед использованием.
– Итак, Каро, что написал тебе Этьен?
– Когда написал, где написал? – искренне недоумевала я. Более того, я была готова к любому вопросу, но только ни к этому, просто потому, что точно знала, что Этьен никогда и ничего мне не писал.
– Этьен написал тебе письмо… – констатировал бесстрастный голос.
– Но Этьен никогда не писал мне писем… – совершенно честно ответила обескураженная и плохо соображающая я.
– Лжешь, он написал тебе письмо! Ты получила его, когда была на каникулах. У нас есть показания курьера, который поклялся, что лично отдал письмо тебе в руки. Мы просто не придали этому значение, пока не увидели тебя сегодня в министерстве…
«Ох, Тьма! Вероятно, бабушка (чтоб ее!) перехватила письмо от Этьена, предположила я, и так как она не любит драконов, почти также как нагов, то поэтому решила скрыть его от меня. И кому-кому, а моей бабушке много труда не составило, чтобы одурачить курьера. Однако, по вполне понятным причинам, рассказывать похитителю о том, что это не я, а моя бабушка получила письмо – я посчитала плохим вариантом и поэтому решила попробовать выпутаться сама. Вот только учитывая одурманивающее воздействие на меня сыворотки правды, врать получалось так себе.
– Но это было любовное письмо! Зачем оно вам! – постаралась изобразить искреннее недоумение я.
– Ты врешь… – прошипел он. – Если бы это было просто любовное письмо, ты бы не скрывала его получение, это раз! И тебя бы не было сегодня в министерстве, это два!
– Но вы же слышите, что я не лгу… – попробовала я уйти от ответа, убедив его в своей искренности, но мое благое намерение отвести от себя подозрения во лжи оказалось дорогой прямиком в тьму тьмущую новых еще более неприятных вопросов.
– Ну, хорошо, сделаю вид, что верю тебе, – усмехнулся он. – Что ты делала в министерстве?
Ну, и что я на это могла ответить? Правильно, правду, но не всю.
– П-просто, хотела измерить свой дар и все…
– Не понимаю, как ты умудряешься упираться влиянию сыворотки, – в его бесстрастном голосе звучало почти уважение, но… Каро, последний шанс, ты или говоришь мне, что ты делала в министерстве и я не делаю тебе больно или… тебе будет очень больно!