— Даже не знаю. Я говорил с Гериалом
— вдруг, ему что известно: как-никак, до того, как стать егерем, он
несколько лет проработал в Длани, пока их методы не засели у него в
печенках. Но и он ничего не знает. Вообще, мы стараемся не лезть в
их дела, как и они в наши, — Лимус посмотрел на друга и, придав
голосу побольше безразличия, спросил: — Боишься их?
Кирай молчал. В детстве непослушных
детей нередко пугали Дланью, которая появляется неожиданно и,
крепко схватив, затягивает в тень или же выталкивает на свет,
обличая все недобрые помыслы.
— При мысли о делах Длани мне и
самому становится не по себе, — так и не дождавшись ответа,
продолжил Лимус. — Не стоит стыдиться своего страха. Но и бояться
больше не нужно. Теперь ты егерь, и при всем желании Длань не
позарится на твои мысли без позволения Совета. Если кого тебе и
нужно бояться, так это Гериала.
Кирай дернулся и хмуро глянул на
Лимуса.
— Зеркало сюда, зеркало! — прыснул
маг. — Не слушай меня, это все из-за дурацкого яда. Гериал —
добряк, каких еще поискать. В жизни не встречал никого, кто так же
самозабвенно чтил бы Закон о неприкосновенности. И разрешениями
Инструкций он не злоупотребит. Думаю, поэтому он тебя и выбрал —
чтобы больше не сожалеть.
— О чем ты?
— Да был у нас в группе какое-то
время один церковник. Звезда Соборного, лучший выпускник, — Лимус
презрительно скривил губы. — И все ничего, пока не ступил на кривую
дорожку. Но это дело прошлое. Ты-то у нас пай-мальчик до зубной
боли. Не зазнавайся только!
Лимус всколошматил свои волосы и,
зевнув, направился назад.
— Не торчи здесь до утра.
Пес затих. На пляже топтались чайки
— выискивали среди сохнущих сетей остатки рыбы. Портовый город
спал.
1054 год, спустя год после Битвы Искупления
С холма у березовой рощи открывался вид на всю деревню,
обещавшую в ближайшее десятилетие разрастись в целый город. Звон
колодезных ведер и надрывный лай собак, расстаравшихся ради мясной
вырезки, разносился по всей округе.
Кристар грыз кислое яблоко. Рядом лежало несколько дорожных
мешков и раскрытый куль с сухарями. Часы ожидания тянулись лениво,
и на их плодородной почве множились мысли, словно сорняки заражали
все угрюмой злостью. Кристар и рад был бы избавиться от
преследующих его воспоминаний, но они засели в его голове
оскоминой, следуя одно за другим в бесконечном кольце.