Через какое-то время Муаммар потерял путешественника из виду. Он
всё сидел и сидел, горячий ветер трепал волосы, лез за пазуху,
раздувая васильковую рабочую рубаху медика, солнце жарко дышало в
затылок. Вихрь в голове хоть и не утих, но стал обретать
направление. И было ясно хотя бы то, что сидя на обочине в
пригороде Хайфы, он точно никакой цели не достигнет. Да и в джипе,
похоже, зашевелились. И значит, пора было встать и идти. Вперед,
муравьишка. Бисмилля.
Потом были долгие разговоры — с мамой, с дядьями, другими
родственниками, с юристами и нотариусом, с консульством в Мексике,
с полицией, с Аишей, каким-то чудом добывшей ему билет на ближайший
рейс до Дубая, с заместителями, снова с родственниками… Машина
ехала в сторону аэропорта. Муаммар пустил за руль одного из
израильских офицеров и устроился на заднем сиденье с гарнитурой в
ухе. Джип с остальными сопровождающими плотно приклеился в хвост.
Он достаточно потрепал нервы евреям, сделав необоснованный крюк, до
дна исчерпал запас их терпения.
Израильтяне проводили его до самого трапа. Выразили
соболезнования, распрощались – и оставили в покое. Невозможно было
даже представить, как именно Лозинскому удалось надавить на алама
Белфера, чтобы продраться через все пункты подписанного Муаммаром
договора и позволить ему слетать домой на похороны.
И возможно, это его шанс, чтобы спастись: выскользнуть из
ловушки, в которую он чуть не угодил здесь. Если прямо сейчас он
скроется, предпримет кое-какие меры, чтобы в срочном порядке
перестроить управление компанией, заляжет на дно, — то может быть,
ему удастся избежать судьбы Хашима, международного скандала и
серьезных вопросов со стороны израильской разведки. А может, и
нет.
***
Ночь выдалась душная, пришлось закрыть все окна и включить
кондиционер. Моше Каплан не любил кондиционеры, но жена не могла
заснуть в летней духоте. Совсем недавно они поставили очень хороший
климатизатор, с очисткой, увлажнением, ионизацией, бактериальным
фильтром, системой кислородного обогащения «Leaf+» и другими
функциями, в которые Моше даже не вникал. Но ему все равно не
нравилось жить в закупоренном пространстве. Он налил себе лимонада,
заглянул в спальню и в детскую — убедился, что все спят, и тихонько
просочился на веранду. Путаясь под ногами вслед за ним выскочил
Мами — наглый и упитанный сиамский кот.