—Как школьники...
Потом они, шушукаясь, со смехом собирали в темноте по всей
кладовке нежные Беллины вещички. Просто удивительно, сколько
мелочей может быть надето на женщине, хоть и кажется, что на ней
только платье.
Сквозь щель между ящиками из окошка под потолком пробивался
солнечный свет. В луче плясали пылинки. Майка Шломо повисла на
какой-то торчащей из стеллажа кочерге и теперь белела, как
приведение. Он отцепил ее, хмыкнул и натянул, застегнул ремень и
оглянулся на Беллу.
Она сидела на краю стола и надевала платье, подняв над головой
руки и занавесив подолом лицо. И Шломо невольно залюбовался ее
телом. В полумраке были видны только едва заметные очертания — бок,
бедро, грудь — точно мерцающее изваяние из светлого матового
металла. Это было бесконечно красиво.
Белла просунула голову в вырез платья и взглянула на него
настороженно.
—Что это? — спросила она.
—Ч-что? — от неожиданности он вздрогнул.
—У тебя глаз светится. Этот, твой...
—Да? — на одной из полок поблескивал пузатый баллон. Заметив на
его блестящей поверхности искру, Шломо невольно обернулся. В
баллоне отразился его силуэт — голова, плечи. И проклятый
светящийся глаз.
—Не знаю, — он развел руками. — Тестируют что-нибудь...
Дистанционно...
—Что значит, не знаешь? — Белла поспешно натягивала платье. — Ты
не знаешь, что происходит с твоим глазом?
—Ну, не знаю, ну... Бывает. Тестировка. Испытания же скоро...
Готовят системы...
—Да? — голос Беллы звучал все жестче. — А может быть, пялятся,
как я тут голая сижу? Как мы тут с тобой...
—Да нет, что ты... Это невозможно...
—Да? Ты уверен?
—Ну... Да... — вообще-то он не знал, можно ли через чип смотреть
его глазом. Сережа с ним этого не обсуждал. О возможности такого
функционала что-то говорили, но он не был уверен. Кажется, это не
проверяли.
—Не ври! — потребовала Белла.
—Да не вру я!
—Я знаю тебя скоро десять лет, — сказала она. — И я знаю, когда
ты врешь.
Она слезла со стола и повернулась к нему спиной.
Потребовала:
—Застегни, — Шломо потянул за молнию, застегивая на ней платье.
— И не ври.
Она поправила волосы, потом нагнулась, отыскивая в полумраке
туфли.
—Пойди к Сергею Марковичу, — сказала она. — И пусть он тебе
объяснит, можно ли через твой глаз подглядывать или нет. Или я
пойду.
—Он не станет объяснять, — возразил Шломо. И подумал, что может
быть, и правда проще было бы согласиться и сказать, что, мол,
сходил и что, мол, нельзя. Но врать он и правда не любил. Тем
более, Белле.