—Вот здесь мы имеем интересную картину, — с непроницаемым лицом
Мерием передвинула безупречно наманикюренным пальчиком бегунок
видеофайла на следующий фрагмент.
—…Вы помните, что было после удара шокером?
Шнеерзон морщится. Ворочается, непроизвольно трогает повязку,
отдергивает руку.
—Я очнулся... не знаю, сколько прошло... — примолк и задумался.
— Было жарко, наверно, около полудня, страшно хотелось пить. Меня
раздели, связали ноги, руки сковали наручниками. Я понял, что попал
в плен.
—Вы пробовали освободиться?
—Я не мог, я очень ослаб. Руки онемели... — поочередно разминает
покрытые синяками запястья. — Я думал, я потеряю руки. Глаз... было
очень больно, я едва мог соображать. Я лежал в какой-то мозаичной
яме, голубой... кажется, это был бассейн. И это место было вдали от
людей.
—Почему вы так думаете?
Морщится, щурясь смотрит куда-то в левый угол потолка.
—Там... не было шумов… мне так показалось.
Йетер снова нажала на паузу.
—Здесь он плохо помнит, хотя и очень старается. Но по целому
ряду признаков — говорит честно. А вот дальше…
Мерием пролистала запись до следующей закладки. Моше оперся
локтями на поручни и сложил пальцы домиком. Да, следующий эпизод их
с Йетер озадачил, было дело.
—Что было дальше?
Сагам молчит. Чуть дольше, чем ожидалось.
—Я плохо помню, — говорит он наконец. — Пришел какой-то араб. Я
подумал, что это заказчик, но... не знаю.
—Почему вы решили, что это араб?
Пожимает плечами.
—Он говорил по-арабски. Сам с собой.
—Как он выглядел?
—Простите, я плохо вижу. А там вообще почти ничего не видел. И
мутило все время... Он был с бородкой. Одет в белое. Рост... сложно
оценить, я все время лежал.
Морщится и кусает губу. Трет рукой левый глаз.
—Что делал араб?
—Он снял с меня наручники, развязал, дал мне воды, оказал первую
помощь и накормил.
—Он расспрашивал вас о чем-то?
Кивает.
—Спросил, как меня зовут.
—На каком языке вы разговаривали?
—Он обратился ко мне по-английски, потом перешел на русский, —
переглатывает и глубоко вздыхает. — А про себя бормотал
по-арабски.
—Вы сможете распознать диалект?
Качает головой.
—Нет. Арабского я почти не знаю и... Мне было очень плохо.
—Мерием, тут что-то не так? — алуф Меламед, казалось, была
готова влезть в экран, так внимательно она смотрела запись.
—Здесь язык тела говорит, что он не до конца откровенен... —
пояснила Йетер.