– Поняла, зараза, кто тут главный? – заявил Парацельс,
немного успокоившись.
– Хр-р-р-р-р… – ответил драконохавиус.
– Знаешь, почему твой вид считается почти вымершим?!
Потому что, когда Творец раздавал мозги, вы всё проспали! В прямом
смысле!
Архимаг даже не знал, что обиднее – падение в яму, потеря
источника дохода, или тот факт, что драконохавиус на него никак не
реагирует.
Парацельс бросил взгляд на шип, который так и не выпустил
из рук, и довольно улыбнулся. Ничего, ничего, он ещё им всем
покажет! Как только вернёт прежнюю силу и сможет нормально
колдовать. Всё, что он может сейчас – разрушать и уничтожать. Так
что эмоции эмоциями, а надо вести себя чуть-чуть поосторожнее.
Чтобы на самом деле не навредить редкому виду.
Архимаг щёлкнул пальцами, и в руках у него возникла
деревянная кружка, полная свежего парцеяда. Вот что-что, а алкоголь
он без проблем создавал в любом состоянии. Даже когда его
астральное тело нормально не работало.
– Твоё здоровье, сонная зверюга. Спи сладко, пока можешь.
Но учти – свою оставшуюся жизнь ты проведёшь в клетке!
Впрочем, Парацельс бы на самом деле так бы не поступил
никогда. Угроза относилась к категории тех, что озвучиваются, но в
жизнь никогда не воплощаются. К экзотической живности он относился
очень бережно и уважительно – особенно, когда она приносила ему
чистый доход.
Ноздри драконохавиуса неожиданно дёрнулись. Бронированные
веки поднялись, открыв ярко-жёлтые глаза с вертикальным зрачком.
Ящер чуть повернул голову и уставился на замершего
архимага.
– Да ладно! – изумился тот. – Ты издеваешься, да? Парцеяд
что ли унюхал?
Воистину чудо-зелье Парацельса не знало себе равных.
Разбудило даже такого мощного любителя поспать.
Чудовище чуть приоткрыло пасть, полную острейших зубов, и
тихо зарычало… Чародей внимательно смотрел на монстра и никак не
мог понять, чем же тот может быть опасен для архимага. Даже если
Парацельс просто ляжет на землю и не будет шевелиться, никакого
вреда монстр ему не причинит. В самом крайнем случае растревожит
радикулит, если случайно наступит на больное место, но не более. Ни
клыков, ни когтей волшебник не боялся. Его напитанное магией тело
легко сопротивлялось любым физическим повреждениям.
Тем не менее некое нехорошее предчувствие заставляло
волшебника серьёзно отнестись к предупреждению голоса. В районе
печени начало едва заметно ёкать, а данному органу, повидавшему
огонь, воду и медные трубы, чародей верил без тени
сомнений.