Магнус растянул посиневшие губы в улыбке. Он по-прежнему видел
лишь размытые образы, забыв о зрении, тратя всё внимание и силы на
холод в крови и плоти.
В четыре руки с него стянули заледеневший камзол, который тут же
повесили у огня — оттаивать и сушиться. Следом отправилась рубаха и
штаны, после чего вторая девушка отправила хихикающую Рону
проверить силки. Сама же усадила колдуна возле очага, и тот с
облегчением почувствовал, как по венам растекается тепло.
На лоб ему легла тёплая рука.
— Я здоров, — сухо сказал колдун. Пальцы девушки пробежались по
его щекам, коснулись мочки уха и отдалились.
— Я удивлена, что ты вообще жив, — ответила хозяйка. Дождалась,
пока за Роной захлопнется дверь и добавила уже совсем другим тоном,
холодным и жёстким: — Ты теург.
Она не спрашивала.
— Почти, — уклончиво сказал Магнус. — Таких, как я, в академиях
теургами не называют. Обычно — проклятыми чёрными колдунами,
отродьями Харса, и так далее.
— Некромант.
— Верно.
— Вот, значит, как ты сумел выжить.
Её голос не дрогнул, и это удивило Магнуса. Матросы на хольке
сторонились его, хоть и уважали, капитан разговаривал, перебарывая
желание запереться в каюте и не показываться, пока опасный пассажир
не сойдёт на берег. Тех, кто управляет мёртвыми, боятся и не любят
— даже здесь, на севере, где ещё сильна древняя вера.
Эта девица вела себя так, словно каждый день общалась с
мастерами Смерти.
Колдун почти отогрелся и, наконец, позволил себе отвлечься от
поддержания жизни, тут же встретившись взглядом с глазами хозяйки —
зелёными, со светлыми искорками по радужной оболочке. Магнусу
всегда нравились такие — на юге они почти не встречались. Кожа чуть
темнее, чем должна быть, волосы — светлого каштанового цвета. Явная
примесь южной крови, о том же говорила форма глаз и губ, слегка
поджатых, как будто их обладательница рассматривала что-то
неприятное.
Интересный экземпляр.
Магнус моргнул, возвращаясь в себя и с облечением выпуская из
рук нить силы. Тотчас же навалился холод, и он задрожал, борясь с
желанием обхватить себя руками.
— А, проняло-таки, — довольно заключила девушка.
Магнус осмотрелся — всё вокруг он видел впервые, будучи почти
слепым, когда перешагивал порог. Комната была целым залом, широким
и длинным, явно занимая весь дом. Дощатый пол устилали плетёные
коврики из тростника, несколько крошечных окон едва пропускали
тусклый дневной свет. На стропилах висели пучки трав, связки
каких-то грибов и вяленого мяса. В очаге бился огонь, озаряя
сложенные из светлых брёвен стены, и всё это совсем не походило на
заметаемые песком жилища Джумара. Холода накладывали свою
печать.