Пока надо максимально быстро восстановить свою физическую форму,
в создании которой принимали участие интереснейшие люди, у которых
мне посчастливилось учиться, перенимать их богатый опыт. А
опыт…Опыт, как известно, – лучший учитель. Стоит, правда, очень
дорого, но зато объясняет доходчиво. Но, Боже, как же хочется пить.
У меня, похоже, это написано на бледном и осунувшемся лице, ибо
сквозь свои печальные и не очень стройные мысли я услышал следующие
слова толстяка – доктора:
- Фрау Марта дайте, пожалуйста, оберлейтенанту попить, ему по
характеру ранений и состоянию организма можно употреблять небольшой
объем жидкости, для восполнения кровопотери, проследите за
этим.
Высокая сухощавая женщина со строгим выражением лица, с
серебряными часиками сестры милосердия в виде брошки на
внушительном бюсте, облаченная в серое шерстяное платье и белый
фартук с красным крестом на груди, с белой же косынкой, тоже с
крестом, поднесла к моим губам прохладный керамический носик
поильника. Я с жадностью припал к нему, мне очень-очень хотелось
пить.
- Не спешите, господин оберлейтенант, - приятным голосом
произнесла женщина. – Я понимаю, что после таких ранений с большой
потерей крови очень хочется пить, но нужно потерпеть и не спешить,
все наладится со временем.
- А теперь вы ответите на мой вопрос? – поинтересовался
очкарик.
Я снова изобразил нечленораздельное мычание.
- Вы не можете говорить?
Я согласно кивнул.
- Не мудрено, у вас касательное ранение в голову, сильная
контузия, а еще пробиты осколками правая нога и левая рука. Вы
потеряли много крови. Я удивляюсь, как вы вообще выжили. Видел я
ваши раны, полученные ранее, занимались вами хирурги берлинской
школы, качественно работу делали. Я тоже постарался вам все красиво
оформить, не стыжусь своей работы.
- Фрау Марта, - обратился доктор к медсестре, - вколите
оберлейтенанту морфий, пусть он пока поспит.
Легкий укол и я начинаю медленно и сладко уплывать в небытие,
где царствует абсолютная беззаботность и спокойствие.
Сознание вернулось ночью, вернее меня разбудили позывы мочевого
пузыря - наружу просилась выпитая в ходе перевязки вода. Похоже, не
всю ее усвоил мой израненный организм. Только шевельнулся - рядом
появилась медсестра. Я, жестикулируя правой рукой, с трудом дал
понять о своих намерениях отправить естественную надобность. Не с
первой попытки сестра милосердия меня поняла. После выполненного
действия испытал настоящее блаженство, даже тянущая боль ран отошла
на второй план.