Я понимала, что значит «потом» и боялась осознать
окончательно…
Мы с Марго ходили на шоппинг мамы и дочки.
Прикладывали друг к другу блестящие минимальные платья и смеялись над зрелищем.
Шли в кафе «Сластена», заказывали горячий глинтвейн с кусочками лайма, пасту с
мясом ягненка – таким нежным, что таяло во рту почти сразу же. И разговаривали.
Каждая понимала, что срок общения уже ограничен и
следует насладиться им насколько это возможно. Но как можно насладиться впрок
общением с близкими?
В один прекрасный день Марго слегла. Глотала
пересохшим ртом воздух и молчала. Я сразу поняла – рецидив на легкие. Вызвала
онкоскорую. Моей девочке сделали несколько уколов с демонической сывороткой и
ей полегчало.
Химиотерапевт Марго вызвал меня в кабинет.
Худощавая, светловолосая женщина с печатью
обреченности на лице даже не пыталась приободрить меня, сказать слова утешения.
Серые глаза ее смотрели тяжелым, пронизывающим до костей взглядом. От него
хотелось поежиться, накрыться чем-то теплым, чтобы прогнать охвативший холод…
– Мы облегчим ей состояние, – прозвучал приговор,
который я уже знала. – Полежит немного здесь, в стационаре. Сделаем химию и
вольем несколько зелий на демонических компонентах. Временно поможет. А потом…
– Она просто выключится…
Я выдохнула последнюю фразу сама. Я много читала о
том, как проходят последние дни нынешних раковых пациентов. Врачи хвастались
своими достижениями. Никакой ужасной терминальной стадии, когда бедные корчатся
от боли и стонут на весь дом, никакой немощи. Человек ходит, разговаривает,
разве что немного ослабевает, а затем просто падает замертво.
И вот тогда я оставила Марго в больнице и пустилась с
Тамарой во все тяжкие.
Хотя отлично помнила, что сотворили рогатые мрази с Наташей.
Ее безумные глаза, отчаянные крики и тишину: ужасающую, страшную, когда подруга
выпрыгнула из окна своей квартиры. Я опоздала всего на секунду, всего на
мгновение… Не ожидала, не знала, не понимала.
Наташу удалось спасти, вернее не дать ей погибнуть. И
теперь подруга находилась в «живой коме». Большую часть года Наташа жила, как и
все остальные, а три месяца лежала под аппаратами, которые снабжали ее
остановившийся в день самоубийства мозг особенной энергией. Магией демонов.
Я ненавидела рогатых выродков: всей душой, всем
сердцем… Но зачем-то повелась на обещания Тамары веселого вечера и полного
забытья хотя бы на сутки. После долгих семи лет прощания с дочкой это выглядело
чудесной возможностью.