В памяти всплыли слова Гая: «Ты отдаёшь слишком много себя. А
себя нужно сохранять. Попытайся считать или читай молитву – всё
равно что, лишь бы вывести себя из паники».
- Я спокойна, - беззвучно сказала она. – Я могу замедлить стук
своего сердца, остудить кровь, усмирить дыхание. Меня нет, я
камень, брошенный чьей-то рукой; пуля, выпущенная из дула оружия,
стрела, сорвавшаяся с тетивы. У меня нет чувств, нет страха, любви,
жалости. Есть цель, и я её достигну.
Как ни странно, этот набор слов помог. Мира почувствовала, как
охватившая лихорадка волнения отступает, а на смену ей приходят
спокойствие и рассудительность. Глубоко вдохнув, она вышла из-за
ширмы.
Астафья ждала возле ванны, Мира видела капельки пота на её лице.
От пара или волнения? Она отметила, что магиня закатала рукава, но
не высоко, так, что локти остались закрытыми.
Придав лицу безмятежное выражение, словно вовсе забыла о
недавнем разговоре и не удивлена тем, что Астафья осталась, она
подошла к ванне. Ступни покалывали мелкие камушки, занесённые в
окно ветром. Мира смахнула ладонью с ног налипшие крошки песчаной
бури и забралась в глубокую ванну. Погрузилась в воду полностью,
оставив на поверхности только голову.
В воздухе висело напряжение. Мира чувствовала его так же
явственно, как пар от воды. Оно сдавливало виски и проходило
морозом вдоль позвоночника даже в горячей ванне.
Астафья остановилась в изголовье, что Мира могла видеть только
её руки. Крепкие узкие кисти, коротко подстриженные полукружья
ногтей. Астафья взяла губку, намочила её и выжала, так что Мире на
голову полилась вода. Звуки их дыхания смешались в тишине комнаты.
Скосив глаза, Мира видела край её закатанного рукава на правой
руке. Поднять бы сантиметров на пять, и станет видно место, куда
Магда ударила убийцу поленом.
Намочив Мире голову, Астафья стала натирать её чем-то с приятным
запахом, но не пенящимся. У магини оказались грубые и сильные
пальцы; казалось, она хочет вырвать волосы, но борется с собой. У
Миры даже слёзы на глазах выступили, но говорить, что ей больно,
казалось постыдным.
Посмотрев на пол, Мира увидела тени: ванну, свою голову, а вот
третья тень не принадлежала человеку. Скорее это была огромная
крыса. Мира испуганно вскрикнула, подняла голову: над ней
по-прежнему стояла Астафья.