– Подай на воду ради Праматери, – раздался слева
надтреснутый мужской голос.
Мира повернула голову: у ворот сидел очень худой нищий в
лохмотьях. Рыжая пыль покрывала его голову, плечи и колени, так что
он сливался с камнями. На земле перед ним стояла деревянная плошка,
в которой лежали три «серых». Нищий смотрел на Миру тёмными,
глубоко запавшими глазами.
– Здравствуйте, – пробормотала она, смутившись оттого, что
у неё нет камней. Более того, если так пойдёт дальше, скоро ей
придётся сесть и просить милостыню рядом с ним. Если, конечно,
пустит.
– Удивлена? – нищий с насмешкой указал на
проход.
Отрицать, что удивлена, когда отвисла челюсть и глаза из
орбит вылезли, было глупо, и Мира кивнула.
– Дни Вила, – сказал нищий и подмигнул ей.
Она вспомнила, что уже слышала о днях Вила от Гая. Но
тогда даже представить не могла, как это выглядит.
– Скажите, куда ведёт этот проход? – спросила
она.
– До развилки.
– А дальше?
– Каждый в свою сторону, – уклончиво ответил он. – Тебе
куда надо-то?
Мира заколебалась: сказать правду – а вдруг выдаст;
солгать – не узнаешь, как попасть на остров.
– Мне на остров Серой Хмари, – ответила она,
решившись.
– Хм, тебе туда по какой надобности?
– Дело у меня там важное, – угрюмо ответила
Мира.
– Неспокойно сейчас на острове, –заметиллодочник. – Лучше не
соваться.
Она упрямо наклонила голову, ответила:
– Мне очень нужно.
Мужчина посмотрел на неё с прищуром:
– Из Башни давно вышла, мокрозява?
Мира вздрогнула, с запинкой спросила:
– Почему вы думаете, что я мокрозява?
– Как же ещё думать, когда ты ничего тут не знаешь, –
усмехнулся нищий, продолжая щуриться от несуществующего солнца. –
Вопросы задаёшь такие, на которые знает ответы даже азарский
ребёнок.
Он взял из плошки «серые», покатал на ладони, снова бросил
в плошку и добавил:
– Все, кто выходит из Башни по первости
такие. Как слепые котята тычемся.
– Вы тоже оттуда? – спросила Мира.
– Да,третий год как победил в
своём турнире. Видишь, что ждёт здесь победителей, – он зло
рассмеялся. – Когда ты в Башне, кажется, ничего хуже быть не может.
Но когда выходишь, понимаешь, что хуже всего эта трясина. Она
затягивает медленно и верно , так что уже не вырваться. Бороться не
с кем, да и не за что. Разве что за свою жизнь: никчёмную и
бестолковую. Ты кем выбрала быть?
– Лодочницей, – тихо произнесла Мира.