Я подставил плечо, и мы вышли. Я – медленным и размеренным
шагом, и мастер Дайр – ухватясь за мое плечо и навалившись всей
своей тяжестью. То есть это со стороны так казалось. На самом деле
мастер вообще на меня не опирался. Я едва ощущал его касание –
ровно настолько, чтобы идти куда надо, не спрашивая дороги.
Мы шли во внутренний двор. Туда, где замер строй учеников,
готовых приветствовать учителя перед общей тренировкой.
В их слаженной шеренге дважды обозначилось зияние. Одно пустое
место в ряду новичков – Тхиа. Я велел ему отлежаться, и он
отлеживается. И второе пустое место – мое. На него исподволь
скашивались взгляды – изредка сочувственные, но чаще откровенно
злорадные. В этих взглядах легко было прочесть мое будущее – такое,
что я вздрогнул.
– Посмотри, Кинтар, – еле слышно выдохнул мастер Дайр, – ты
только посмотри... что, нравится?.. А ведь это я вас такими
сделал.
Вас. Не "тебя", но – "вас". Запоздалое понимание огрело меня со
всего маху. Вот почему так помрачнел мастер Дайр, когда я заговорил
о храбрости Тхиа. Она бесспорна. Как и трусость тех, кто стоит
сейчас перед нами. Их тут целый строй – и не просто трусов, а
трусов победительных, торжествующих. Я на мгновение представил
себе, что должен чувствовать учитель Дайр – и сердце мне словно
кипятком окатило.
– Но, мастер, – попытался было шепнуть я в ответ.
– Молчать! – прогремел его выдох. Только для меня, для меня
одного. И я подчинился. Теперь я понимал, кого и за что собирается
наказать мастер Дайр.
Старшие ученики заслышали приближение учителя первыми, как и
обычно. Первыми прекратили переговариваться вполголоса. И первыми
повернули головы.
Ни один из них не бросился вчера на выручку Тхиа. Ни один не
попытался остановить меня. Иные даже улизнули подобру-поздорову –
чтобы не оказаться нежелательными свидетелями. Ладно, с первогодков
и взятки гладки – но как есть никто не попытался вырвать жертву из
моих рук. А, судя по утренней выходке Тхиа, никто – или почти никто
– не постеснялся поливать меня грязью. И все они, не посмевшие
защитить мальчишку, глазели на пустоту в том месте, которое еще
вчера было моим по праву.
А теперь они увидели меня. И учитель Дайр держался за мое
плечо.
Я стоял перед ними. Не среди них. Не как один из них. И не
опозоренное ничтожество, не бродяга, пригретый из милости и вчера
наконец-то высеченный, как ему и надлежит.