– Ты это всё забудешь, юнец, но я
обещал рассказать! И сделаю это, даже если потребуется сотня таких
попыток, – на голограмме техногенное небо над водой стало четче и
ярче. – Это прообраз всей структуры известных Братству миров.
Система пришла к нам из места, называемого просто и лаконично –
Город. Это и есть то свинцовое небо, что висит над воронкой. Сама
воронка – это Бездна, связывающая все малые миры, находящиеся в
толще воды, с тем большим пузырем, что висит над воронкой. Сам
пузырь – это Титардо, наша альфа и омега, начало и конец. Как
только один из маленьких пузырьков схлопывается, весь воздух
поднимается наверх и сливается с большим пузырем Титардо. Или с
другими мелкими пузырьками. Легко догадаться, что термин воздух в
данном случае заменяет разумное население, генерирующее энергию
веры – основу для создания кристаллов божественности.
Поднявшись на ноги, Кузан подошел к
Гилберту и махнул рукой, как делал это в Киридосе, когда Эрато и
Талос без сил упали на землю. Записанные в нефрит воспоминания
покрылись рябью, и картинка резко изменилась.
– Джон, – Кузан смотрел мне в глаза. –
Я знаю, что ты видишь наше послание уже после того, как мы
осуществили задуманное. Если всё прошло удачно – мы не умерли, а
ушли в Город через квантизацию наших душ Графом. Эта штука – не
собака, а живой терминал передачи данных, подключенный напрямую к
Городу. Ты спросишь, зачем? Зачем мы это сделали?
Запись снова пошла рябью. Картинка
дрогнула, и теперь Кузан стоял один. Гилберт отошел к
Рее.
– Великое знание — наша общая боль, –
парень усмехнулся. – Тебе незачем знать сейчас больше, Джон Голд из
мира Земли. Иди! Спасай свой мир от тех тварей, что прячутся в
астрале. Это они убили всех членов Дворцов во время вашей шестой
Битвы за Будущее! Решишь проблему с ними, и, даю слово, Братство в
полном составе зайдет к тебе в гости.
***
Когда я открыл глаза, Байх всё также
сидел рядом. Однорогий, кажется, ужинал куском вяленого мяса. Я
указал рукой на нефрит.
– Ты же был там, когда Гилберт и Кузан
делали запись?! Что они сказали? Почему запись потерта так, будто
Гилберт всё рассказал, а Кузан стер лишнее? Зачем члены Братства
поубивали себя и ушли в Город?
– На то были причины, – Однорогий
протер губы салфеткой. – И Гилберт сам дал согласие на стирание
лишнего. Если то, что сказал Кузан о тварях, – правда, теперь и
впрямь надо больше думать не о Городе, а о том, как извести эту
мерзость!