Непроницаемый рукав заканчивался внутренним
люком корабля. Рычаг на себя — и мы в «норе». Металлическое нутро грузового
отсека пропахло космической плесенью, пылью и людским потом. Системы вентиляции
не всегда справлялись с поставленной задачей, а наряды по уборке кораблей — и
того хуже.
— «Ловчие», занимайте правый борт, — распорядился Амон.
Чистюля смерил его высокомерным взглядом и
вскинул густую бровь.
— Кто это тебя здесь главным назначил?
— Я сам, — не остался в долгу блондин.
Демонстративно прошествовал мимо Чистюли и
первым устроился на левой стороне. Остальные элитные последовали его примеру.
Бережно, словно любимых женщин, переместили «куколки» себе на колени.
Малыш протопал мимо «жертв» с видом скучающего
праведника. Словно невзначай наступил на голень Амона.
— Ох, простите, — притворно извинился наш
бугай, — не заметил.
— Жри меньше, а то из-за брюха не видишь, куда
ступаешь, — фыркнул Амон, потирая ушибленное место.
Бобер плюхнулся напротив него и язвительно
заметил:
— А ты побольше, а то «оглобли» вон какие
тощие. Того и гляди, ветром сдует.
Я разместилась рядом с Бобром. Присмотрелась к
Амону: ниче он не худой. Вон как кожанка на плечах бугрится, того и гляди, лопнет.
Перевела взгляд на Малыша: здоровый — это да. Но толстый?.. Ох уж эти
мальчишки. Дурачатся.
Дылда занял последнее пустующее место — возле
устройства связи с пилотами. Окинул всех
цепким взглядом.
— Готовы?
— Жми! — дал отмашку Чистюля.
Дылда вдавил до отказа желтую кнопку на
передатчике. Прибор захрипел и пробасил знакомым голосом:
— Пристегните ремни, девочки, сейчас
повеселимся! Йе-ха!..
— … — ругнулся Амон себе под нос. — Как знал:
Михей сегодня рулит.
— Не надо было завтракать, — скис Чистюля, закрепляя
страховочные ремни. — Размотает по всему космосу.
Корабль ожил. В его корпусе утробно заурчали
двигатели. Стяжки стыковочного агрегата щелкнули, замки разъехались в стороны.
Наш «старичок-десантник» доживал не первый десяток лет и успел перетаскать в
жестяном брюхе немало выпускников Медведя. Поди, и лихачей вроде Михея видал не
мало. Потому и терпел. Тремор бил его проржавевшие суставы, по анемичным венам
разбегалось топливо.
Дрожание корабля передалось и нам. Несколько
секунд молчали, удерживая челюсти на месте. Руки элитных впились в «куколки»,
оберегая их от тряски.