— Пойдем?..
Не стала спрашивать: «Куда?» — не маленькая.
Провела пятерней по его блондинистой шевелюре и согласилась.
Амон все продумал заранее. Когда только успел?
Вывел меня из клуба, провел мимо самодовольно ухмыльнувшегося охранника. Отпер
магнитным ключом одну из дверей в правом ответвлении тоннеля.
Комната была темной и душной. И пахла
плесенью.
— Свет включить? — предложил Амон.
— Нет! — взбунтовалась я.
В своей пятерке мы с ребятами настолько
привыкли друг к другу, что попросту не различали разнополость. А вот обнажиться
перед Амоном — тут спасовала. Глупо, по-детски, но струсила.
Стянула шорты и майку, наощупь взобралась на
жесткую постель. Как это происходит,
знала —Бобер часто хвалился подвигами. Развела в стороны колени, приняла Амона
в объятия.
Хорошо, что не видела его лица. И могла не
притворяться.
Жадные руки Амона шарили по моему телу,
стискивали и мяли. Проворные зубы покусывали плечи.
— Не делай так! — не выдержала я.
— Почему?
— искренне возмутился Амон.
Приподнялась на локтях и отстранилась.
— Мне не нравится.
Блондин почти грубо ухватился за мои бедра и
вновь подмял под себя.
— А другие не жаловались. Так что расслабься и
получай удовольствие.
И почему парням нравится эта возня? Я так и не
поняла. Не больно, но и неприятно. Неуклюже как-то. Танцевать мне больше
понравилось.
Глухо
простонав, Амон скатился с меня и сообщил
— Никогда больше не свяжусь с наемницами: не
баба, а камень.
Заложила руки за голову и уставилась в
темноту.
— Я телохранительница, попрошу не путать… —
безучастно произнесла, без укора.
Хлопнула дверь — раздосадованный любовник
покинул место позора. А я осталась и еще долго лежала на измятой, пропитанной
потом постели. Мысли копошились, как растревоженные в улье пчелы. Решение
приняла однозначное: никогда больше не влюблюсь. Так спокойней. Надежнее.
Отпустило. Рывком поднялась и подобрала с пола
разбросанные шмотки. Неторопливо оделась. Поплевала на ладонь и пригладила
растрепавшиеся волосы.
С видом императрицы прошествовала обратно в
клуб. Заняла место на диване.
— Не понравилось? — без лишних реверансов
вопросил Чистюля.
Он один сидел за столом, лениво ковыряясь в
огромной тарелке с сухариками.
— Нет, — также бесцеремонно отозвалась я. —
Где остальные?
— Дылда уединился со стриптизершей, а Бобер
там. — Чистюля мотнул головой в сторону танцплощадки.