- Вах! Батоно Гендальф, зачем грустишь, слющай! Давай, кушай
шашлык, хороший шашлык. Сам Вано готовил! Пальчики оближешь, мёд, а
не шашлык. И лобио, лобио обязательно кушай. Бабушка Дарико делала.
Такого лобио ты нигде не попробуешь, только тут.
Маг послушно взял ложку, подвинул к себе тарелку и стал кушать,
потому что, если он не будет кушать, ему придется слушать длинные
нескончаемые тосты, а потом пить.
- Дарагой!
Рядом с Гендальфом присел хозяин дома Бильбджо
Торбишвилли.
- Ай, как рад тебя видеть. Хорошо, что зашел. Гость в дом -
радость в дом. Я как тебя увидел, сразу моему племяннику Фродиа
сказал - вот идет замечательный человек, сколько лет прошло, а до
сих пор помню, как он меня пригласил к нашей родне. А человек,
который приглашает тебя к твоей родне, - это уже родной человек.
Эй, слушайте люди, замечательный тост родился!
Снова забулькало вино, и Бильбджо принялся долго славословить,
прославляя гостя, себя, родню, оставшуюся дома, и дальнюю родню, к
которой ходил в гости. Гендальф вздохнул. До самой смерти он будет
помнить, как решил взять этого хоббита в помощь гномам для похода
на Одинокую гору.
Бильбджо опознал в гномах дальнюю родню и всю дорогу спаивал
гномов и всех встречных, включая троллей (“Вах, слюшай, зачем
кушать гнома? Я тебе сейчас цыпленка табака сделаю, ты только его
кушать будешь”), орков (“Ай, маладца, давай пей до дна, а то
зеленый весь, кушаешь, наверное, плохо”) и эльфов, которым
умудрился продать ящик мандаринов. Эльфам! Мандарины! Продать! А
потом очень активно помогал прижучить дракона (“Вай, мамой клянусь,
не хорошо поступаешь, да”). И где-то в пещерах умудрился обыграть в
наперстки Голума и отобрать кольцо.
Кольцо! Точно, ведь именно за ним он и пришел. Гендальф
попытался было найти глазами Бильбджо, но махнул рукой и взялся за
шашлык. Бесполезно. Столько даже с помощью магии он не
выпьет.
Гендальф потянулся за маринованной черемшой и, увидев на другой
стороне стола трех назгулов, усмехнулся. Один, приехавший в поисках
кольца первым, уже не выглядел призраком. От вина, шашлыка и лобио
бабушки Дарико он был уже вполне осязаемым, розовощеким и
окосевшим. Приехавший последним, еще вяло отбивался от Гиви
Брендиашвили с тарелкой хинкали.
Маг улыбнулся и подумал, что, пожалуй, заявись сюда сам Саурон,
всё кончится большим застольем, тостами в честь такого
замечательного гостя и длинными песнями на десяток голосов.
Чуть-чуть пошатываясь, волшебник встал, поднял кубок и громогласно
заявил.