— Локар! — прикрикнул лорд Ордас.
Дух ветра, вознеся мою шляпку на самый верх мачты, как самый
настоящий проказник, привязал ее там и вернулся к работе, усиливая,
направляя, корректируя морской ветер. А я смеялась, глядя, как моя
шляпка реет, словно флаг.
— Если ее там оставить, придется переименовать баркентину в
«Ариэллу», — с улыбкой сказал капитан.
Представила, как стремительное пятимачтовое судно «Бросающий
вызов» гордо рассекает волны с моей шляпкой в качестве флага, и
весело согласилась:
— Пусть остается, мне нравится.
Локар, снова самовольно бросив пост, метнулся к волнам,
подхватил мой намокающий шарфик, умчался с ним наверх и на мачте
повязал бант! Вышло и вовсе забавно. Я хохотала от души, моряки
шутили, что обязательно корабль переименуют, а «Бросающий вызов»
упорно нес меня к моей тюрьме.
Вновь повернувшись к приближающемуся берегу, я закрыла глаза и
раскинула руки. Мне казалось, что я птица, вольная птица, парящая
над волнами. Я не боялась упасть — Локар слишком опытный дух ветра,
чтобы позволить кораблю бороться с волнами, и слишком быстрый,
чтобы позволить мне упасть… Проверено в первый день моего долгого
плавания до края бездны.
— Леди Уоторби, — раздался прокуренный голос господина Ирека, —
не слишком ли безрассудное поведение для девушки? Вы не
ребенок!
Нельзя же так портить последние мгновения свободы. И не открывая
глаз, я зло ответила:
— Да, господин Ирек, я не ребенок, следовательно, не обязана
отчитываться перед взрослым, мнящим себя знатоком морали и этики,
но не утруждающимся даже банальным прощанием, покидая «не-ребенка»
и уж тем более девушку!
Локар расхохотался, закружил спиралью вокруг меня, окончательно
растрепав волосы. Оставленный без жесткого контроля корабль,
вспарывая очередную волну, окатил брызгами, оставшимися на лице
маленькими солеными капельками, и не успели они высохнуть, как на
нас наползла тень огромной горы, венчаемой неприступным Гнездом
Орла.
* * *
Я ушла в каюту сразу, как мы окунулись в тень горы, торопливо
переоделась и, стоя перед зеркалом, заплела тугую ученическую косу,
помня, что герцог — сторонник Андейлского свода. Серое дорожное
платье с белоснежными манжетами было коротко, лишь на ладонь ниже
колена, — мне не успели сшить гардероб, соответствующий возрасту, а
надевать одно из нарядных, приготовленных для моего выхода в свет
платьев я посчитала излишним. Да и неуместно смотрелось бы днем
вечернее белоснежное платье дебютантки с оголенными плечами. Так
что я выбрала серое, дорожное, с белым кружевом нижней юбки в тон
манжетам.