Тарасенко тут же отпускает меня, садит на кровать и, удерживая руками за плечи, заглядывает в глаза.
— Тебе приснился плохой сон, — не спрашивает, а утверждает он.
— Ага, спасибо, капитан Очевидность, — я криво усмехаюсь, все еще не в силах встать и пойти умыться, поэтому ладонями вытираю мокрые щеки. Ничего себе, я еще и плакала, вот позорище… Стыдно-то как!
— Я там был? — пропускает мою язвительность Женя.
Вскидываю на него возмущенный взгляд.
— Ты допрос мне решил устроить?
Он морщится.
— Нет конечно. Я просто переживаю и хочу понять, что ты видела. Знаешь, не очень приятно слышать, как твоя любимая женщина кричит во сне и называет твоё имя. Словно я в том сне делаю с ней не самые хорошие вещи. Я ведь больно тебе никогда не делал и не сделаю, Крис. А тут такое…
Я с шумом выдыхаю, тру глаза пальцами, стараясь не думать о вскользь брошенной фразе про любимую женщину. Взглядом нахожу часы. Яркие большие цифры и две светящиеся стрелки я видела на стене еще вчера. Всё пыталась понять — как они это дело прямо в стену вмонтировали? Оказывается, всего два ночи. Видимо, после демарша на кухне я просто пошла спать, а мне вот такое приснилось. Интересно, а «демарш» тоже снился или нет? И по взгляду Тарасенко не понять. Надо сходить посмотреть. Все эти мысли со скоростью света проносятся в моём уставшем и все еще напуганном сознании. И я даже на пару мгновений забываю о вопросах мужа, который продолжает хмуро разглядывать мою заспанную моську.
— Ты так и будешь молчать? — нетерпеливо спрашивает он.
Вот же наглый какой! Я ему кто вообще? Внутри меня вспыхивает уже привычная злость.
— А ты что, реально считаешь, что я вот так возьму и расскажу тебе свой сон, вывернув душу наизнанку? — прищурившись, стараюсь вложить в свой голос как можно больше холодных ноток, а затем подаюсь чуть назад, чтобы скинуть с плеч его горячие ладони, которыми он продолжает меня удерживать. — И вообще отстань от меня, мне умыться надо. Лучше иди свою охрану повоспитывай. Вреда он мне не причинит, — последнюю фразу я специально коверкаю, будто пытаюсь передразнить Тарасенко. — Своими руками, может, и нет, а вот чужими — без проблем.
— Что, ты о чем? — в его глазах мелькает неподдельная растерянность. — Тебя кто-то из охранников обидел?
— А ты типа не знал, что они меня вырубили прямо на входе в офис, относятся как к бесправному животному, не отвечают на вопросы? Да еще и вчера один из них, когда у меня в руке был шлифовальный станок, кинул в меня папкой! И если бы станок не отключался автоматически, то я наверняка бы неслабо порезалась!