— Нет, — слышу отрывистое и жесткое.
Я с шумом выдыхаю, резко вскидываю взгляд на Женю, чтобы понять, о чем он вообще говорит?
— Что нет? — переспрашиваю с удивлением.
— На все нет, — пожимает он плечами и наливает в свой бокал вино, а мне сок.
— Ты, кажется, не понял, — вновь начинаю злиться. — Я тебя не спрашиваю, я просто ставлю перед фактом. Мне не нужно твое прощение. Я вообще извинилась для проформы…
— Я не о прощении говорю, — прерывает Тарасенко. — Я никогда не держал на тебя зла, потому что сам виноват в том, что случилось, и ты была вправе меня обвинять. Я сказал «нет» на другое. Ты никуда не поедешь, развода не будет. Я привез тебя в Новосибирск, чтобы ты попрощалась со своими родными, закончила все дела. Завтра мы возвращаемся в Москву, а через несколько дней, как только я улажу еще кое-какие проблемы, мы уедем в Испанию. Точка.
Пока я как рыба открываю и закрываю рот, чтобы подобрать слова, Женя, улыбнувшись, продолжает:
— И давай уже закроем эту тему. Лучше поужинаем, а то ты, наверное, и не ела толком, учитывая то, что в столовой устроила. И да, с охраной я поговорил. Эти идиоты просто слишком много на себя взяли. В этой стране всегда так. Заставь дурака богу молиться, он весь лоб себе расшибет! Не переживай, теперь они будут к тебе относиться как к моей жене, со всем почтением.
— Вырубать тоже с почтением будут? — уточняю со смешком и неверием в происходящее.
На что Тарасенко морщится, а на его лице играют желваки. Но взгляда не отводит.
— Если понадобится для твоей безопасности это сделать, то вырубят.
— То есть мое мнение тебя не интересует?
— Почему же, очень интересует, — Женя вновь вскидывает на меня уверенный взгляд. — Но с того момента, как ты согласилась выйти за меня замуж, все, что связано с твоей безопасностью, я решаю сам. Я твой мужчина, я обязан о тебе позаботиться.
Почему-то становится весело от такого заявления. Широко улыбнувшись, я чуть подаюсь вперед, чтобы объяснить своему мужу простую истину:
— Мы что, в средние века вернулись? Тарасенко, очнись, на улице двадцать первый век. Равноправие. Закон един для всех. То, что мы поженились, не значит, что я превратилась в бесправную овцу.
Взгляд моего мужа становится раздраженным. О, неужели я смогла его вывести хоть немного? А то уже достала эта его самоуверенность и показной мачизм.