Картер перехватил мою руку, слегка сжав запястье и отвёл её в сторону, после чего склонился, глядя прямо в душу, и тихо-тихо шепнул:
— Неприятно?
Я даже растерялась слегка, но быстро взяла себя в руки.
— Да не то слово! Ты ведёшь себя как… как…
— Как? — вздёрнул он бровь.
— Как ревнивый бандит!
Макс моргнул, затем ещё раз, а после рассмеялся. Причём рассмеялся так, будто я анекдот рассказала, хотя была зла как орда демонов перед набегом на райские кущи. После Картер прикрыл глаза ладонью и явно попытался с собой справиться. От такой реакции я зависла. Давно уже не видела, чтобы он был весёлым.
— Чёрт, Малая, ты снова это делаешь, — улыбаясь, выдал “бандит”. — Никаких намёков, я тебя предупреждал.
— Я не намекаю! — возмутилась я. — Ты действительно ведёшь себя так, будто я твоя девушка! Что значит "не общайся, не шляйся и не позволяй себя провожать"? Я понимаю, что Костик тебе лучший друг, но давай ты не будешь выходить за грань? — распалилась я окончательно, когда увидела, что Макс успокоился и сейчас внимательно меня слушал. — Я совершеннолетняя и имею полное право гулять и встречаться с кем захочу и когда захочу!
Улыбаться он перестал, но теперь там, на дне ледяного взгляда, снова трескался лёд.
— Ну, попробуй, Малая.
И я поняла, что он не шутит. Сейчас Картер говорил серьёзно, предупреждал, угрожал. Отступив, почувствовала, как сбивается от неприятного ощущения в груди дыхание.
— И что ты сделаешь?
Он шагнул ко мне и повторил, когда я снова отступила.
— Важно другое, Малая.
— Что? — делаю ещё шаг назад, но неожиданно упираюсь спиной в стену.
Макс улыбается выступает вперед и упирается ладонью в стену поверх моего плеча.
— Я тебя предупредил. Сделаешь по-своему - крепко пожалеешь.
Я хотела высказать всё, что об этом думаю, но почему-то не могла и слова вымолвить. Будто кто-то вынул из меня стержень и оставил стоять на дрожащих ногах перед сыном дьявола, который бесцеремонно подхватил прядь моих волос и намотал на указательный палец, гладя их большим пальцем.
Его действия странные. Настолько странные, что я не нахожу им логичного объяснения. А ещё сердце стучит, как отбойный молоток, явно собираясь пробить дыру в груди.
— Поняла, Кэти? — спросил, переведя взгляд на мои губы.
Они мгновенно пересохли, вызывая желание облизать, провести языком. А ещё… а ещё я почувствовала возбуждение. Треклятое возбуждение, в котором не хотела бы себе признаваться. Оно скользило под кожей, стягивало напряжением соски, которые, наверняка, отчётливо проступали под тонкой тканью шёлковой блузки.