— Керри, — позвал Энрих, — ты все
слышал?
— Да, мессир, — крепко сбитый мужик с
аккуратной черной бородой, густыми бровями и узловатыми руками тут
же оказался рядом. — Я все сделаю.
Он взял ключ и, бряцая пластинами
бахтерца, ушел вперед.
Лорзан взмахнул рукой. Еще один из
его людей быстрее стрелы скрылся в «Акульем зубе», другой подошел,
выслушал тихий приказ и направился к конным гвардейцам. Кйорт
погладил рукоятку аарка и ощутил дрожь, словно у жеребца, рвущегося
из стойла. Он усмехнулся и, направляясь за рыцарем, вдруг снова
почувствовал на себе взгляд, как тогда – в Ортуке. Вздрогнули
чувства. Ходящий оглянулся. Толпа редела: кто-то шел за ними в
«Акулий зуб», кто-то дальше по своим делам. В толпе десятки глаз, и
кто с неприкрытым вниманием сверлил его между лопаток взглядом,
определить, не выдав себя, было невозможно. Одно он мог сказать
точно. Силу Нейтрали он не ощущал.
«Что ж, мой ловкий наблюдатель, —
язвительно подумал Кйорт, — посмотрим, как ты будешь переплывать
море».
Он зашел следом за графом в
гостиницу.
12.
Внутри Энрих подошел к супруге и тихо
переговорил с ней. Женщина послушно присела в книксене и в
сопровождении двух охранников и тройки фрейлин вышла во двор. Глаза
ее довольно блеснули, а фрейлины прыснули смешком, потирая руки:
наверняка граф позволил им пройтись по торговым рядам и уменьшить
пухлость его кошелька. Волнение, нахлынувшее в «Акулий зуб», словно
шипящая волна в узкий грот, так же ворчливо откатилось. Посетители
снова занимали свои столики. Лорзан лишь взглянул на хозяина
гостиницы, и тот, кланяясь подобострастно, приблизился к нему,
словно вышколенный пес. «Ему бы хвост, — подумал Кйорт, — он бы
завилял».
— Обед мне и господину…
— Кйорт, — подсказал ходящий,
выглянув из-за широкого плеча.
— …и господину Кйорту, — приказал
граф. — Подать ко мне наверх. И нужна еще одна комната, для
графини: ночь я проведу в беседе и не хочу, чтобы нам помешали.
Он бросил в мозолистую ладонь хозяина
несколько золотых.
— Я не сильно голоден, — учтиво
добавил йерро, — стоит ли беспокоиться?
— Одну смену вместо четырех, деньги
оставь, — быстро добавил Энрих, увидев, что владелец гостиницы с
сожалением начал отсчитывать сдачу.
Тот от неожиданности вздрогнул —
сумма была чрезмерной, — но губы сами собой расплылись в плотоядной
улыбке. Он кивнул и бросился выполнять указание, начисто забыв о
других постояльцах. Благо для них, что отменно вышколенные
подавальщицы не замедлили переключить на гостей свое внимание.