Чуткий слух Кйорта уловил на улице
непонятный шум, вполне уместный на постоялом дворе, но слегка
выбивающийся из общей какофонии. Охотник насторожился, не
изменившись в лице и даже не поменяв позу, из чего граф сделал
вывод, что его собеседник обдумывает ответ, и терпеливо ждал.
Ходящий же решил, что более не стоит затягивать беседу и искушать
судьбу, до сих пор оберегавшую его. Пора сделать то, ради чего он
согласился отужинать с Энрихом. Ежели он ошибся, ничего дурного не
будет, но если нет, тогда промедление ни к чему.
— Лорзан, хотите прикоснуться к
оружию, так взволновавшему вас? — вкрадчиво и мягко спросил
ходящий, чуть наклонившись вперед.
Рыцарь вздрогнул и неожиданно
побледнел. От волнения едва не разжалась рука, держащая бокал,
дернулся уголок губы.
— Прошу вас, лорзан, — Кйорт взял
ножны в руки и протянул аарк рукоятью вперед. — Я предлагаю
коснуться и извлечь святой меч из ножен по собственной воле. Я
вижу, как вы всю беседу бросаете на него косые взгляды, и лишь
гордость и честь не позволяют вам попросить этого. Но неужели ваша
вера недостойна того, чтобы укрепить ее очередным чудом? Возьмите
меч, почувствуйте хоть на мгновение зов не голодной мертвой стали,
а оружия одухотворенного. Если Живущие Выше смотрят на нас, они
дадут вам ощутить то незабываемое чувство тепла и их любви. И вы,
возможно, получите ответ о природе сегодняшнего чуда.
Кйорт положил оружие на стол и сел
обратно в кресло, скрывая в тени комнаты сверкнувшие багровым глаза
и проступающую на теле мрачную сеть. Он вовсе не хотел, чтобы
рыцарь заметил метаморфозы в глазах собеседника и наделал
глупостей, подобных тем, что натворил не так давно викарий. Шум на
улице чуть усилился, послышалась брань и выкрики военных сержантов,
которые не спутать ни с чьими другими.
Граф колебался, не сводя
испуганно-восторженного взгляда с оружия. Ходящий не торопил и
снова чуть наклонился вперед, чтобы свет камина освещал его лицо и
участливый взгляд: аарк закончил менять форму лезвия в ножнах, и
взбухшие артерии и вены снова понесли не черную жижу, а красную
кровь. Дрожащая от волнения ладонь остановилась в пяди от рукоятки
меча, не решаясь пройти это ничтожное расстояние. Где-то в глубинах
сознания отчаянно, но едва слышно заверещала душа, заглушаемая
гулкими, раскатистыми ударами сердца. Энрих оторвал взгляд от
оружия и встретился с улыбающимися глазами гостя, словно ища ту
крупинку смелости, которой ему сейчас не хватало. Кйорт медленно
моргнул и едва заметно кивнул. Граф вздохнул и аккуратно, словно
тонкую хрупкую тростинку, взял аарк. Крепкая рука сразу обхватила
рукоять, как и положено руке воина брать меч: надежно, но мягко.
Ничего не произошло. Рыцарь медленно потянул оружие из ножен. В
неровном свете блеснуло широкое лезвие, усеянное сверкающими
письменами. В глазах лорзана заблестел панический ужас, который
сменился трепетом, и глаза наполнились слезами: он хорошо помнил,
что во время поединка на клинке не было ни одной царапинки или
щербинки, а сейчас все лезвие покрывала вязь тайных знаков и рун.
Последние крохи сомнений смело резким порывом безграничной веры:
меч был освящен. От неуверенности, достоин ли он держать подобное
оружие, пальцы разжались, и аарк было покачнулся, норовя выпасть,
но словно чья-то невидимая нежная и ласковая рука обхватила
слабеющую кисть рыцаря и плотно прижала ее к рукоятке.