* * * *
Илур испуганно смотрел на своего
спасителя. Но это был не животный страх, испытанный им недавно, а
страх восторженный. Страх, что это не больше чем морок, видение,
дурман Радастанских врат. Но стоявший перед ним рыцарь не
испарился, словно туман, и не обратился в лютого зверя. Напротив,
он возвышался над Илуром и даже сделал шаг к нему, когда заметил,
что викарий открыл глаза.
Рыцарь был одет богато, по меркам
Немолчания, и неплохо вооружен. Ноги защищали кованые сапоги из
диковинной стали. Набедренники и наколенники из чешуйчатого
металла, кольчуга все из него же ярко сияли безо всякого солнца —
они словно светились сами по себе, а нашейник, налокотники и
нагрудник были выложены тончайшими серебряными узорами, которые
напоминали иней на широких листьях папоротника в солнечное морозное
утро. На рыцаре был свободный камзол с разрезами по бокам, как у
герольдов, янтарного цвета, из ткани, похожей на дорогой бархат, с
вышитым на груди и спине гербом — молотом, крушащим на наковальне
некое существо с перепончатыми жесткими крыльями и зубастой пастью.
На правом боку висел широкий крепкий кинжал, называемый «Небесной
милостью», который обычно приставляли к горлу или груди
побежденного с предложением сдаться в плен, а на левом, на богато
расшитой золотой нитью перевязи канареечного цвета — тяжелый
широкий меч. Руки в кованых перчатках спокойно лежали, скрещенные
на груди. Голову украшала золотая диадема, не дающая длинным русым
кудрям падать на большие карие глаза. И лишь страшный неровный
шрам, пересекающий грубой черно-багровой рытвиной лицо от правого
глаза до левой скулы, не вписывался в портрет представшего перед
викарием воина. Шрам постоянно мок и выглядел совершенно
свежим.
— Знаешь, кто я? — произнес
рыцарь.
— Вы, господин, воин…
Губы рыцаря тронула
усмешка.
— …воин Их армии. Вы воин Живущих
Выше. Я видел древние книги и рисунки…
— Нет, — снова презрительно
скривился рыцарь, — вернее, ты не совсем неправ. Я Перерожденный.
Для жителей Равнин я Аватар армии Живущих Выше. Для жителей
Немолчания — один из тех, кому многие из вас служат обедни и
обращают свои зовы. Энглуд — мое имя.
Илур застонал и поднялся на
колени, подняв руки в молитве.
— Вставай, — коротко бросил
Перерожденный, — твои молитвы бесполезны, как соломенная стрела.
Они не слышат тебя. Ты в Нейтрали, молись ты хоть сразу всем и будь
ты хоть самым сильным священником, никто не услышит тебя. Да и,
заглянув в тебя, я уверен, что в любом случае Живущие Выше остались
бы глухи к молитвам бесчеловечного, бесстыжего и наглого лжеца и
душегуба, каким ты являешься.