И вновь потекли серебристые ручейки,
смешались и вернулись в Нейтраль. Илур увидел серебристую дорожку,
но никто не бежал по ней. Тени духов переступали, не замечая ее, а
случайно наступив, не поднимали радостно рук: тропинка была не для
них. Кйорт поднялся с колен и подошел к викарию, схватил того за
ворот и потянул под купол. Илур брыкался и кричал, но йерро не
обращал на это внимания. Он бросил его в центр купола и снова стал
на колени перед кинжалом. Викарий как-то сразу обмяк и понял, что
неспособен пошевелить даже пальцем.
— Теперь твоя очередь, — цинично
процедил впавший в ярость ходящий. — Знаешь, чья это тропинка? Она
для тебя! И указует она туда, где я был! Где я едва не остался
навечно, поглощенный ужасом и кровавым инферно! Откуда никто, кроме
обладателя двух аарков, не выбрался бы никогда. Это твоя Последняя
Стезя. В Радастан! И ты не сможешь свернуть или сойти с нее. Это
дорога для твоей души. И ты, будучи еще живым, увидишь, как она
начнет свой путь в царство того, против кого ты тут боролся! Тебя
там примут с цветами и вином! И забвения не будет тебе. Я
позабочусь об этом.
Викарий не мог сдвинуться с места. Он
даже не мог открыть рта, чтобы изрыгнуть самые страшные проклятия в
адрес своего мучителя. Была лишь чудовищная боль, которая,
казалось, отрывала мясо от костей и расщепляла сухожилия и связки.
И он увидел, как над ним поднимается серая тень. Вырываясь из тела,
словно человек из зыбучего песка, его дух встал и сделал шаг. Илур
обмяк, но остекленевшие глаза все еще видели, а разум понимал. По
телу пробежала дрожь, и дух, словно сбросив со своих конечностей
тяжелые цепи, вскинул руки, но не от радости. Он горящими яростью
пустыми глазницами, казалось, видит свое безжизненное тело и
искаженное гримасой, внезапно побелевшее и похудевшее лицо с
черными кругами вокруг глаз и ввалившимися щеками, но могучая сила
уже влекла его по тропинке.
— Передавай привет Знаменосцу! — выдохнул Кйорт и достал арре из
земли. — Жаль, что ты все-таки умер от страха раньше, чем узрел
врата Радастана.
[1] Молодец! (йеррук)
5.
Ходящий выпрямился и осмотрелся.
Некогда очаровательная полянка теперь стала полем сражения. Едва
начавшая тянуться к солнцу тоненькая трава примята и вытоптана
конями и людьми. Обильно полита не прохладной дождевой водой, а
теплой густой кровью. Крепкий деревянный сруб, хлев, птичий выгул,
сарайчик, овчарня теперь говорили об одиночестве и казались
заброшенными и ветхими. Свежий запах весеннего леса сменился
горькой гарью. Дом испуганно смотрел окнами, наполовину прикрытыми
красивыми ставнями. Сквозь нахохлившиеся облака неожиданно
пробились яркие, теплые лучи, и Кйорт зажмурился: впервые за
последние две недели солнце начнет согревать землю в этих краях. И
весна одолеет наконец затянутую радастанцами зиму. Позади
послышалось фырканье, и кто-то несильно, но настойчиво ткнул йерро
в плечо.