Мое самодержавное правление - страница 5
Одновременно с нами также привили оспу сыну и единственной дочери госпожи Адлерберг, сыну Панаева и еще нескольким детям. Так как это происходило в Зимнем дворце и ввиду того, что в то время мы собирались переезжать в Павловск, то нас отделили от прочих и поместили с сестрою в доме Плещеева. Михаил же, родившийся 28 января 1798 года, находился в то время с Дурновым сначала в Мраморном дворце, а затем – в Царском Селе.
Когда мы поправились, нас взяли в Зимний дворец, где я был помещен в верхнем этаже, над комнатами Государя, близ малого садика. События того времени сохранились весьма смутно в моей памяти, и я могу перечислить их лишь без соблюдения последовательности.
Так, помню, что видел Шведского Короля, вышеназванного Густава-Адольфа, в Зимнем дворце, в прежней голубой комнате моей матушки; он мне подарил фарфоровую тарелку с фруктами из бисквита. В другой раз помню, что в Зимнем дворце, в комнате моего отца, видел католических священников в белых одеяниях или куртках и страшно их испугался.
Припоминаю также свадьбу моей сестры Александры в Гатчине с Эрцгерцогом Австрийским, ожидавшим начала церемонии в спальне моей матушки. Императрица, в то время еще Великая Княгиня, Елисавета возила меня на шлейфе своего платья.
Во время венчания по православному обряду я был посажен в кресло на хорах и так как сильно испугался раздавшегося пушечного выстрела, то меня унесли; во время же католического венчания, происходившего в большом верхнем зале, престол был устроен на камине.
Мне помнится, что я видел желтые сапоги гусар венгерской дворянской гвардии. У меня еще сохранилось в памяти смутное представление о лагере Финляндской дивизии, пришедшей на осенние маневры в Гатчину; стрелки были поставлены на передовые линии в лесу; я был этим поражен так же, как и всем порядком лагеря того времени. Помню также, как несли первые штандарты кавалеров Мальтийской гвардии.
То были серебряные орлы, держащие с помощью цепочек малиновую полосу материи с серебряным на ней крестом ордена Св. Иоанна. Во время происходившего на Гатчинском дворе парада отец, бывший на коне, поставил меня к себе на ногу. Однажды, когда я был испуган шумом пикета Конной гвардии, стоявшего в прихожей моей матери в Зимнем дворце, отец мой, проходивший в это время, взял меня на руки и заставил перецеловать весь караул.