Глянув в сторону дворца, до которого
было уже рукой подать, я вздохнул и пошарил в инвентаре, выудив
после нескольких минут мучений золотой.
Монета звякнула о медную пластину, на
которой слепой разбрасывал свои гадальные кости. Но реакция
предсказателя меня удивила.
– Не обижай меня, чужак. Сдачи я не
наскребу.
– Ничего. В сдаче нет необходимости.
Купишь себе одежду поновее, – я присел перед слепцом на корточки, с
нескрываемой брезгливостью рассматривая, как копошатся колонии вшей
на его истрёпанном до потери изначального цвета колпаке.
– Тарак! – слепец обернулся в сторону
торговца тиром, – разменяй мастеру золотой, – толстый хуманс, с
редкими рыжими усиками над заячьей губой жадно стрельнул глазками
на монету, потом на меня. От внимательного взгляда торговца не
укрылись ни дорогая шёлковая одежда, ни моё оружие. Торговец молча
подхватил монету и скрылся в своей палатке. Ещё через минуту он
вернулся с десятком разномастных серебряных монет и горстью меди.
Вытащив одну серебряную, он положил её на медную пластину,
остальные с поклоном протянул мне.
Я хмыкнул и указал пальцем на
деньги.
– Уважаемый, не могли бы вы взять эти
монеты и принести вместо них простой крестьянской еды, немного
дешёвого вина, флягу с водой и какое-нибудь тёплое одеяло?
Толстяк пожал плечами с равнодушным
видом и снова скрылся в палатке.
– Если не нужна новая одежда, думаю,
вы не откажетесь от нехитрой закуски и тёплого одеяла. Ночью в
Дальсахре бывает холодно. Пустыня вытягивает тепло с улиц и
площадей, – я старался говорить раздельно и медленно, глядя прямо в
лицо слепцу.
– Хм, я ошибся, назвав вас чужаком,
мастер. Меня смутил запах, идущий от вашего шёлка, – слепец
улыбнулся, демонстрируя довольно крепкие, желтоватые зубы, – я не
родился слепым, но вынужден был долго тренировать свои слух и
обоняние. На улицах столицы выжить непросто.
– Сдаётся мне, ты окликнул меня не
для предсказаний, слепец? – спросил я, внимательно рассматривая
необычные руны, вытатуированные у предсказателя на пальцах и
запястьях. Татуировки были очень старые и вряд ли бы были видны,
сохрани кожа старого шаранга обычный цвет.
– Нет, нет, мастер! Никакой задней
мысли. Это всего лишь моё ремесло. Но кое в чём вы правы. Дело в
том, мастер, что я предсказываю судьбу не всем, а лишь интересным
мне разумным.