Размещу аллегорию. Литература методологически подобна психологии, социологии, истории. Стало быть, в Японии существует «сад камней». Считается, с любой точки зрения невозможно разглядеть все камни, что-то остается вне поля зрения. Психология, скажем, подобна: старается найти новые ракурсы, однако так и не удается ухватить человеческую натуру во всей многоцветности. Причина – горизонт взгляда. Поднимись вверх и узришь. Крылья и дает литература… Но. Подожжен неподалеку костерок, и дым стелется над садом. И уже контуры срезаны, и колышется иная булыга в волнующей зыбкости, в то время как взор психолога под дымком ясен и строг. Однако литератор имеет еще ощущение полета, свободы, и этим очарованием невольно наделяет пусть и смутноватую натуру.
А с такого края. Литература уж тем легка, что тут не наука, скажем – тащи у предшественников сколь угодно, никто не поправит, а то и похвалят за традицию. Как скомпоновать надерганное – дело вкуса.
***
Шебунино назывался самый южный населенный пункт Южно-Сахалинской области, обслуживающий одноименную шахту. Словосочетание, озаренное неизгладимой романтикой. Неподалеку замечательный пролив Лаперуза, где «я кидаю камешки с крутого бережка» и виднеется в лиловой дымке остров Хоккайдо. Представляете?! – в начале семидесятых, пусть даже в виде туманных контуров, Япония. Между прочим, километрами пятью южнее поселка начинался непрерывный пахотный рубец по прибрежному песку – пограничники якобы запрещали местным заступать за него (заступали, понятное дело), чтоб изобличить по следам шпиона, выбравшегося из морской пучины.
Итак, мы ехали в Шебунино. Замечательная матриса (несколько уютных вагончиков) бежала по равнине, утыканной нечастыми и приземистыми кривоствольными деревцами с приплюснутыми кронами, вдали чрезвычайно живописно громоздились разномастные сопки с куржаком неразличимой растительности – задумчивые пейзажи, вынутые из телевизионной Страны восходящего солнца. Мираж, предчувствие, терпкое очарование цивилизованного Востока… Матриса азартно тарахтела на стыках и часто, угадав в расхлябанное полотно, дерзко шныряла, созидая веселую жуть. Все это славно купалось в свете нещедрого кукольного солнца, веско посаженного в небе, где плавали редкие и маленькие пилигримы, похожие на следы залпов старинных пушек, и было наполнено ощущением сильного будущего (даже тут нам везло: Сахалин – страна волглая). А дальше и побережье, разлатые красоты морского исполина.