– А пароль и должен казаться чепухой, – важно ответил Эверард.
Недоверчиво покачав головой, ют потопал в дом. Ох уж эти новшества!
– Думаешь, мы поступаем правильно? – спросил Уиткомб. – Ведь теперь он будет начеку.
– Знаю. Но ведь такая шишка, как он, не станет тратить время на каждого незнакомца. А нам нужно действовать немедленно! Пока еще ему не удалось добиться устойчивых результатов – он даже в легендах пока не утвердился. Но если Хенгист пойдет на прочный союз с бриттами…
Стражник вернулся и, что-то пробормотав, повел их в дом. Они поднялись по ступенькам, миновали внутренний дворик и оказались в атриуме – просторном зале, где добытые на недавней охоте медвежьи шкуры резко контрастировали с выщербленным мрамором и потускневшими мозаиками. Рядом с грубым деревянным ложем стоял поджидавший их человек. Когда они вошли, он поднял руку, и Эверард увидел узкий ствол бластера тридцатого века.
– Держите руки перед собой ладонями вверх, – мягко сказал человек. – Иначе мне придется испепелить вас молнией.
Уиткомб шумно вздохнул. Эверард ожидал чего-то подобного, однако и у него заныло под ложечкой.
Чародей Стейн оказался невысоким мужчиной, одетым в изящно расшитую тунику, которая наверняка попала сюда из какого-то бриттского поместья. Гибкое тело, крупная голова с копной черных волос и – что было неожиданно – симпатичное, несмотря на неправильные черты, лицо…
– Обыщи их, Эдгар, – приказал он, и его губы искривились в напряженной улыбке. – Вытащи все, что окажется у них под одеждой.
Неуклюже обшарив карманы, стражник-ют обнаружил ультразвуковые пистолеты и швырнул их на пол.
– Можешь идти, – сказал Стейн.
– Они не причинят тебе вреда, повелитель? – спросил солдат.
Стейн улыбнулся шире.
– С тем, что я держу в руке? Ну-ну. Иди.
Эдгар ушел.
«По крайней мере, меч и топор остались при нас, – подумал Эверард. – Но пока мы на прицеле, толку от них немного».
– Значит, вы пришли из завтрашнего дня, – пробормотал Стейн. Его лоб внезапно покрылся крупными каплями пота. – Да, это меня интересует. Вы говорите на позднеанглийском языке?
Уиткомб открыл было рот, но Эверард опередил его, сознавая, что на кон сейчас поставлена их жизнь.
– Какой язык вы имеете в виду? – спросил он.
– Такой.
Стейн заговорил на английском – с необычным произношением, но вполне понятно для человека двадцатого века.