Охранники вновь принялись избивать Тимура, но на этот раз осторожнее, стараясь не задевать жизненно важные органы. Бушин жестом остановил их и, взяв что-то со стола, подошел ближе.
— Этот ноутбук для чего тебе?
— В игры играть, — Тим закашлялся и выплюнул сгустки крови. Это привело к новым болевым спазмам, отчего он едва не потерял сознание.
— Смешно, я же все равно узнаю правду.
— Может, и узнаешь, но не от меня, — он не сдавался. Терять ему было нечего, а досадить напоследок Гитлеру — чертовски приятный бонус. Невольно вспомнил наставления, которые не так давно давал Ирине: делать все, что говорит управляющий и не сопротивляться. Сам же сейчас делал все с точностью до наоборот. Хотел вывести его из себя и вынудить сорваться.
— Ошибаешься, — Адольф наклонился к нему пообещал: — Я превращу твою жизнь в ад, ты будешь умолять меня о смерти.
Тимур в очередной раз ухмыльнулся — больше ничего не боялся. После смерти Иры все чувства притупились, телесные страдания казались ничем, по сравнению с душевными муками. Каждый удар, каждую вспышку боли он принимал с радостью, они приближали его к встрече с любимой женщиной. И если ради этого придется пройти через ад, он с готовностью сделает это.
— Ты мусор? — прямо спросил Бушин, внимательно вглядываясь в его глаза. Такой вариант он, конечно, рассматривал, но до последнего надеялся, что это не так. Слишком близко подпустил его к себе, слишком много стояло на кону.
— Надо же, догадался.
— Сука! — крикнул он и, не вытерпев, сам ударил Громова по лицу, но вовремя спохватился и брезгливо вытер ладонь рукавом рубашки. — Говори, кому ты сливал всю информацию?
— А этого я тебе не скажу.
— Скажешь.
Охранники снова принялись лупить беспомощное тело Тимура, пока тот окончательно не отключился.
— Хватит с него. Позовите врача, пусть вколет ему что-нибудь, к следующей встрече чтобы очухался, он мне нужен живым, — строго предупредил Адольф и, забрав ноутбук, покинул подвал.
Боль окутала плотным покрывалом, затмевая собой все остальные ощущения. Громов провалился в темноту и не испытывал больше ничего, кроме потребности в любимой женщине, именно в ней искал свое спасение.
Смерть подкралась совсем близко, он с радостью отдавался ее ласковым, леденящим душу объятиям. Она манила к себе, сулила избавление от всех страданий, и он верил ей, безропотно шел навстречу.