Набрав горсть ягод, я поспешил вернуться на тропу, игнорируя
бросаемые на меня странные взгляды. Ну, вывози, пробиотика Третьей
Мировой! Если я уж хлореллой из общественного бака не отравился,
что мне подозрительные ягодки, которых всего лишь птицы не
клюют?
Я куснул "вишенку", и челюсти автоматически замерли. Нет, меня
остановил не мерзкий вкус. А его полное отсутствие! По виду, я
ожидал либо ядрышко в треть размера ягоды, как у вишни. Или
множество мелких семян, как в шиповнике (какую только дрянь ни
пытался есть в первый год Войны). А по факту - ядро, по
консистенции сходное с деревяшкой, оказалось едва прикрыто кожицей
в долю миллиметра толщиной. Я неверяще попробовал соскоблить зубами
и разжевать кожицу. Никакого вкуса. Всё равно, что парафин
жевать.
- Аоки. - Шаманка ткнула пальцем в ягоду. - Дурак! - это уже
тычок мне в грудь.
Я почувствовал, что краснею. Впервые за последние двенадцать
лет.
Глава 5. 30 декабря 349 года от Р.Х. Земля, деревня
непонятно где.
В деревне перед наблюдается очень нездоровое оживление. Мамаши в
кухне-столовой чуть ли не в очередь выстраиваются. Шаманку
оттеснили от котлов, которых навесили над огневой ямой аж три
штуки. В котлы летит без счета и уже знакомый "женмай", и
карликовые бобы, и даже сушёная рыба. Кстати, очень похожая на
знакомую мне селедку, только морда поострее. Поскольку в местной
речке крупной рыбы не может быть в принципе, это подразумевает море
поблизости. Относительно, конечно. В воздухе соли не чувствуется, а
с горного перевала я видел в обе стороны только хребты повыше.
Меня настораживает, что активность примерно совпала с Новым
Годом. Возможно, это праздники, но реакция местных мужиков совсем
не предвкушающая. Жены спихнули на них всю малышню, и теперь по
деревне слоняются семеро раздраженных и заметно пьяных субъектов.
Попытался прояснить ситуацию с наиболее вменяемым на вид мужем по
имени Кажута. Но, с моим пока мизерным словарным запасом, трудно
что-либо понять. Вроде бы происходящее - обычай то ли страны, то ли
региона под названием Табе. В котором несчастному Кажуте не повезло
жениться. И теперь тот мечтает, чтобы пришли то ли солдаты, то ли
священники из Какибе, и приструнили обнаглевший женский пол. Причём
Какибе - это не одна страна, что-то вроде собирательного термина.
Обозначающего вообще всё, кроме ненавидимого Табе.