-Обожди, Паш, - прошептал старик, жадно хватая ртом воздух, - я
боюсь, что не дотяну до…
-Что же делать?
-Мне нужен Посыльный, чтобы кое-что передать…
-Но кто?
-У нас нет выбора…
Они повернули головы и оценивающе посмотрели на меня.
-Сынок, подойди-ка ко мне, - поманила меня дрожащая рука.
-Зачем? – настороженно нахмурился я.
-Я должен передать тебе кое-что.
-Что еще передать?
-Да подойди же, не бойся! Или тебя тащить силой?
Оказаться в лапах Перфекта мне совсем не светило. Я подошел к
сидящему у стены Председателю и опустился на корточки, стараясь не
наступить в растекающуюся по полу кровь.
-Я слушаю, - он был от меня на расстоянии вытянутой руки, и я
смог рассмотреть его как следует. Как и следовало ожидать, в
действительности Председатель Лиги выглядел совсем не так, как на
обложках журналов или в телевизионных репортажах. Лишенный толстого
слоя обычной ретуши, он оказался обычным сухоньким старичком, лицо
которого покрывали пигментные пятна, особенно заметные в силу
мертвенной бледности, а жиденькие остатки волос на висках
растрепались и торчали в разные стороны.
Единственное, что осталось неизменным, так это его глаза. Их
бездонную глубину и внутреннюю силу были не способны передать в
полной мере ни глянцевая полиграфия, ни телеэкран. Их взгляд манил
и завораживал, манил и завораживал…
Пауза начинала затягиваться.
-Вы что-то хотели мне сказать, - не вытерпел я.
-Что? – встрепенулся Председатель, - а, ладно, неважно. Пора
уносить ноги!
Я отступил в сторону, и Перфект, бережно, как младенца, поднял
раненого старика на руки. Тот застонал, хватаясь за кровоточащий
бок, его лицо исказила болезненная судорога. Опередив охранника с
его ношей, я подбежал к вагончику и распахнул перед ним дверцу.
Уложив своего хозяина на сиденье, громила склонился над ним, ожидая
дальнейших указаний.
-Спасибо, Паша, - слова были еле слышно сквозь свистящее частое
дыхание, - ступай.
Перфект сжал худую костлявую руку Председателя в своих огромных
ладонях.
-Прощайте, - прошептал он, после чего наклонился и с
удивительной и совершенно неожиданной для него нежностью поцеловал
старика в лоб.
Выходя из вагончика, он жестом поманил меня за собой.
-У него повреждена печень, - негромко объяснил он мне, отведя в
сторонку, и время от времени поглядывая на запертую дверь, в
которую продолжали колотить с той стороны, - ему осталось жить
считанные минуты.