Уинтер наклонил голову, чтобы не стукнуться о низкую притолоку, и шагнул в уютную комнату. В очаге потрескивал огонь, а от чистого белья, развешанного под потолком на деревянной раме, поднимающейся при помощи грубой веревки и шкива, исходил легкий пар. Прямо перед огнем стояли низкий табурет и маленький столик, весь окруженный горящими сальными свечками. А на столике были разложены портняжные инструменты: ножницы, мел, булавки, иголка с ниткой.
– Я только что закончила, – сказала госпожа Медина, после того как заперла за ним дверь. Она прохромала к кровати и подняла тунику, которая там лежала.
Ткань была расшита красно-черными ромбами. Люди видят только внешнее, бывало, говорил его наставник. Подсунь им броский костюм, маску и плащ, и они присягнут, что видели ночью привидение, и не заметят под всей этой мишурой человека.
Уинтер подошел к старой женщине и пощупал рукав.
– Вы, как всегда, отлично потрудились, госпожа Медина.
Она сердито нахмурилась на его похвалу.
– Уж лучше бы ты поостерегся, а? Не знаю, смогу ли сшить другую. Глаза подводят. – Она мотнула головой в сторону коптящих сальных свечей. – Даже со столькими свечками едва различаю, куда стежки класть.
– Мне жаль это слышать, – сказал Уинтер вполне серьезно. Теперь он заметил, что глаза у нее покраснели и слезятся. – Чем еще вы могли бы зарабатывать на жизнь?
Она пожала плечами.
– Могла бы попробовать наняться кухаркой. В свое время я пекла неплохие пироги.
– Что правда, то правда, – мягко заметил Уинтер. – С удовольствием вспоминаю ваш яблочный пирог.
– Угу, а я помню, как сшила тебе первый костюм из этих, – тихо проговорила она, погладив новые штаны, которые шли вместе с туникой. – Ты был тогда еще совсем желторотым. Никогда бы не поверила, что ты способен хотя бы удержать в руках шпагу, если б сэр Стэнли не поклялся, что такого способного ученика еще никогда не видал.
В уголках ее губ заиграла слабая ностальгическая улыбка. Уинтер уже не в первый раз задался вопросом, не была ли маленькая белошвейка для его наставника, сэра Стэнли Гилпина, больше, чем просто служанкой.
Ее взгляд внезапно заострился.
– Но с тех пор ты возмужал, а? И стал жестче.
Уинтер вскинул брови.
– То было девять лет назад. Не может же двадцатишестилетний мужчина остаться таким же, каким был в семнадцать.