— Два десятка.
— Триста золотых.
— Однако, — крякнул гном.
— Может есть работа какая? Чтобы подешевле, — сказал орк.
Тут уже в дело вступил я и предложил бартер — они мне пять возов
трав по списку, я им двадцать комплектов одежды и продуктов на
дорогу. Воины задумались, все же ползать по лесам и полям, да
цветочки с разными корешками собирать — это не их профиль, но бочка
вина сверху, бонусом, склонила чашу весов в мою пользу.
— Мы с конунгом переговорим, если даст добро, поработаем
травниками.
На том и распрощались. Конечно, даже если они в двадцать рыл в
поле выйдут, все равно не соберут потерянное с обозом, но можно
ведь и с управляющим договориться. Или попробовать обмануть? Сена
там подмешать или еще чего. Глядишь, если случайно кошель потолще
обронить, так и отвлечется учетчик, переведет взгляд на манящий
блеск червонных такелей, да и не заметит положенного. Подумаешь,
сварят штатные алхимии в гигантском чане не слишком сильное зелье.
Все равно ведь лечит, пусть медленно и плохо. И вообще, у стражи
нашей самое страшное ранение — похмелье в субботу. Так что все эти
зелья им без надобности, сам выкупаю и игрокам продаю старые
госзапасы. Может предложить управляющему откат и клятвенно
пообещать, что в течении пары месяцев компенсирую качество сырья
количеством готового зелья? Тут ведь главное к нему подход найти, а
уж там...
Вот под такие мысли и поднялся к себе в комнату, переоделся и
спустился вниз. Еще раз ободряюще похлопал по плечу и похвалил
Фархата. Затем накинул плащ с эмблемой торгового дома. Привычно
расправил отороченный мехом капюшон так, чтобы он равномерно лежал
на плечах. Хог, одетый неброско, но стильно и достаточно дорого,
чтобы не позорить меня в обществе, протянул заколку, в центре
которой была выгравирована иголка с ниткой. Вокруг изначального
символа торгового дома разместились прочие знаки, освоенных мной
профессий. Разумеется, не все, а лишь основные. Шестерня слева —
артефакторика. Колба справа — алхимия. Лист вверху — травничество.
Скрещенная с лопатой кирка внизу — рудное дело. Вместо последней я
бы предпочел видеть молот с наковальней или серпом, но Йорик
старший решил иначе. Имелось у него что-то вроде антагонизма
портного к кузнецу, не слишком сильного, да что там — почти
незаметного, но вот в таких мелочах проявлялось весьма
наглядно.