А потом она шагнула ко мне, и я увидела за ее спиной Сиснероса.
Ее недовольство буквально придавило меня, тяжелое, будто наковальня.
– Хуана, ты что, забыла? Ты третья по старшинству и в отсутствие брата должна стоять рядом с Исабель.
– Прошу прощения, мама… – Я подняла взгляд, пытаясь спрятать за спиной испачканные гранатовым соком руки. – То есть Su Majestad.[7] Я… я опоздала.
Мать выпятила губы:
– Оно и видно. Поговорим позже. – Она отошла назад, обращаясь ко всем сразу. – Рада, что я снова вместе со своими дочерями. Можете идти молиться и ужинать. Я нанесу визит каждой из вас, как только завершу дела.
Снова присев в реверансе, мы пересекли зал, прошли мимо низко кланяющихся придворных. Прежде чем выйти, я отважилась бросить встревоженный взгляд через плечо.
Мать отвернулась.
* * *
Меня позвали к ней после ужина. Я пошла вместе с Сорайей, и, пока я ждала на табурете в прихожей покоев королевы, служанка с медлительной грацией устроилась на подушке в углу. По возможности она всегда предпочитала стульям пол.
Дрожащий свет масляных ламп отбрасывал тени на потолок, сплетая замысловатый узор. Глядя на него, я нервно перебирала складки юбок. Сорайя помогла мне втиснуться в узкое придворное платье, которое как будто уменьшилось с того дня, как я надевала его в последний раз. Корсаж туго стягивал грудь, а край юбки едва доставал до лодыжек. С тех пор как в тринадцать лет у меня случились первые месячные, мое тело, казалось, развивалось по своей собственной воле. Ноги вытягивались, словно у жеребенка, а в тех местах, к которым донья Ана запрещала мне прикасаться, вырос рыжеватый пушок. Сорайя заплела мне волосы и убрала под украшенную бисером сетку, и я до боли натерла щеки, тщетно пытаясь избавиться от веснушек: они выдавали мои частые вылазки на улицу без чепца.
Все это время меня не оставляли мысли о том, что ждет впереди. Мать редко приезжала в Гранаду в столь раннее время года; если она появилась в середине июня, значит что-то случилось. Я пыталась убедить себя, что я тут ни при чем: я не совершила ничего дурного, не считая побегов в сад, что вряд ли стоило считать серьезным проступком. И все-таки я волновалась, как всегда при встречах с матерью.
В дверях появилась давняя подруга и фаворитка королевы, маркиза де Мойя.
– Принцесса, – ободряюще улыбнулась она, – ее величество сейчас вас примет.