— Укройся! — выкрикнул он, видя бесполезность дальнейшей
перестрелки.
Свои щиты они не брали. В лесу те только помеха. Но здесь и без
того есть где спрятаться. Сам Михаил ступил в сторону, уходя за
ствол дерева. У остальных должно быть не хуже. Вскоре прилетела
следующая волна стрел. Половцев все еще больше, и они могут учудить
что угодно. То, что большинство из них не имеет никакой брони,
вовсе не значит, что они никудышные воины. Как раз сражаться-то они
учатся с самого детства. Причем все без исключения.
— Зажигательные стрелы! — вновь выкрикнул Михаил.
Незачем тыкать наугад в выставленную стену в надежде угодить в
оставленную щель. У каждого из пограничников в саадаке имеются по
три стрелы с красным оперением. Под них пришлось даже ладить
отдельные жесткие гнезда, слишком уж хрупкие наконечники.
Достал свою. Извлек небольшую фляжку с зажигательным составом и
полил намотанную паклю. Далее огниво. Нечто вроде замка кремневого
ружья. Продукция его мастерских. Только трут укладывать в гнездо не
стал, просто высек искру, направив на паклю, которая тут же
вспыхнула чадящим пламенем.
Тем временем слободские, правильно оценившие ситуацию и
полученную команду, успели перебежать к берегу реки и укрыться за
его изломом. Благо вязали им только руки. Половцы бить их не стали.
Пока еще не расстались с надеждой увести в полон. Наверняка уже
прикидывают варианты дальнейших действий и даже что-то там
предпринимают.
— Бей! — дождавшись очередной волны прилетевших стрел,
скомандовал Романов.
И тут же в сторону половцев полетели огненные росчерки,
оставляющие за собой дымный шлейф. Пошли вразнобой. Все же
пограничники не в строю. Но от того не менее губительно. Тонкая
керамика с легкостью разбивалась о деревянную и кожаную преграду,
выплескивая наружу греческий огонь, тут же занимающийся жарким
пламенем.
Причем дело это такое, что огненные капли и струи непременно
нашли способ проникнуть за преграду. И тут же послышались
испуганные крики, перемежаемые с воплями, полными боли. Пока
пограничники накладывали на луки обычные стрелы, строй кочевников
успел рассыпаться. Сами они не стреляли. Зато в них прилетела волна
в пять десятков оперенных вестниц смерти.
И тут началось повальное бегство в лес. Один из воинов,
охваченный огнем, бросился к реке. Только бесполезно это. Лишь
продлило бы агонию. Поэтому Михаил пустил в него стрелу, упокоив
навеки. Незачем измываться над бедолагой. Гореть заживо адовы
мучения.