Шпана - страница 6
- Мудрёными ты какими-то словами заговорил… - задумчиво посмотрел на меня Лёха, - но я тебя понял – точняком есть такие места, монахи и монахини и кров дают, и еду, но они же взамен требуют, чтоб поклоны били чуть не круглые сутки, да молитвы читали, да в церкви часами отстаивали… да и не отпускают никуда оттуда, взаперти держат, это уже не ночлежка, а цельная тюрьма выходит… не, я на такое не согласный.
- Всё, заходим, - продолжил тем временем брат, когда мы добрались до чёрного хода, - только ты вот что… если уж ты позабыл всё, так я напомню, что вести себя тут надо смирно и не перечить никому, ладно? Смотри на меня и делай так же, а то вытурят нас на улицу, как в прошлый раз, чо делать-то будем?
Я молча кивнул и мы вошли внутрь – там за стойкой стоял типа вахтёр… мужичок средних лет в красной блестящей рубахе и серых грязных портках, а волосы у него были гладко зачёсаны назад и по-моему намазаны маслом, лоснились они в свете, пробивающемся с улицы через пыльное и давно немытое окно.
- Явились-не запылились, ханурики, - с отвращением сказал он нам обоим сразу, - ладно, что уложились в срок, за десять минут до отбоя (и он со значение вытащил из кармана и посмотрел на часы-луковицу). А то бы не пустил. Валите…
Мы молча проследовали деле по коридору, но тут в спину нам раздалось:
- Эй, тормози… тут вот какое дело – страшОй сегодня распорядился вас отчислить от работ с завтрева…
- То ись как отчислить? – запричитал Лёшка, - а ночёвка как же?
- А так, плати две копейки и ночуй, а работу вашу другим передают, нету больше у вас здеся работы, ребятушки.
- За что, дядь Петя? – плаксиво вопрошал брат, я же, как и было велено, молчал и пытался въехать в суть дела, - мы ж всё исправно делали.
- Не моё это дело, - угрюмо продолжил вахтёр, - старшОй распорядился и точка… могу токмо добавить, что чем-то вы ему насолили, а чем, неведомо…
Я дёрнул брата за рукав, мол, пойдём, бесполезняк тут с этим болваном лясы точить, и он меня понял, развернулся и пошёл, опустив голову и плечи. Через два поворота мы спустились по лестнице вниз, тут-то, в подвале и было наше пристанище… ну ночлежка и ночлежка, я в принципе был ко всему готов, вспоминая школьный курс литературы и пьесу Алексей Максимыча «На дне», но действительность таки превзошла мои ожидания. Нары тут даже не в три этаже были, а четыре, проходы между ними полметра, не больше, вдвоём не протиснешься, садиться одному надо, темень, немного разбавляемая светом от двух зарешёченных окошек в разных углах помещения. Ну и запах… сами можете нафантазировать, что там за запах витал. Народу, по моим скромным прикидкам, тут чалилось явно больше двух сотен.