– Возвращайтесь в постель, – сказала Эмма.
– Не могу.
– Почему?
Он отвернулся и закрыл глаза.
– Потому что я дал вам обещание. А если сейчас снова лягу, то нарушу его. – Он посмотрел на нее безрадостным взглядом, погладил ее щеку согнутым пальцем, потом подбородок. Затем, невыносимо медленно, он провел пальцем по ее нижней губе, и Эмма задрожала. – Я нарушил столько обещаний, Эмма, но не хочу нарушать этого.
Растерянная, возбужденная, все еще продирающаяся сквозь пелену сна, из которого он вырвал ее своим кошмаром, Эмма кивнула.
– Хорошо, – пробормотала она. – Пожалуйста, возвращайтесь в постель, когда сможете.
– Непременно.
Она вернулась на кровать и провалилась в сон быстрее, чем могла предположить, а он так и остался сидеть, сжимая руками голову.
Вздохнув, Эмма посмотрела на письмо к сестре, окунула перо в чернила и дописала:
Завтра мы продолжим наш путь в Эдинбург. Если погода не подведет, надеемся добраться туда дней за пять-шесть. Молюсь, чтобы так и вышло. Мне просто не терпится скорее решить все с Р.М.
Я буду молиться за тебя и папу. Мои мысли то и дело обращаются к нему. Пожалуйста, напиши мне, как только сможешь. Надеюсь увидеть письмо, ожидающее меня в Эдинбурге.
Твоя любящая сестра,
Эмма
Она сложила письмо, затем надела накидку и сверху донизу застегнула истершиеся китайские пуговицы. Посмотрела на шелковый плащ, висевший на колышке у двери, и ее губы тронула улыбка, как и всякий раз, когда она смотрела на подарок Люка. Пожалуй, в нем будет слишком жарко.
Засунув письмо в ридикюль вместе с несколькими монетами, Эмма вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь.
Торопливо спустившись вниз, она наткнулась на служанку и спросила про почту в Бристоль.
– Она отправляется в половине восьмого от «Звезды и подвязки», мэм.
Отлично, значит, письмо к Джейн уже сегодня вечером отправится в путь.
– А где «Звезда и подвязка»?
– Совсем недалеко. – Служанка приветливо улыбнулась. – Но если хотите, я с удовольствием отнесу сама.
– Нет, спасибо. Если это недалеко, я с радостью прогуляюсь. Подышу свежим воздухом. – Это была чистая правда. Эмма целый день просидела в номере.
– Конечно, мэм. – Служанка рассказала, как дойти до «Звезды и подвязки», и Эмма шагнула на шумную улицу.
– Миссис Кертис!
Знакомый голос. Внутри все сжалось от ужаса, она обернулась и увидела, что Смолл вышел вслед за ней из гостиницы. Настоящий фат, черные волосы блестят от масла, в точности как сверкающие черные башмаки, и все это очень подходит к обтягивающим лосинам из буйволовой кожи, темно-фиолетовому бархатному пальто и резной трости.