Я же Веринский. «Испанец» с правом на кровавую корриду. Я работаю как полный псих, как чокнутая машина для того чтобы иметь все эти права. И меня не трогают ни простые радости, ни все эти люди, которые мечутся вокруг, ни чувства, которыми так любят кичиться доморощенные позитивисты и романтики.
И с чего я так завелся?
Все что я знал - думал - про Настю - не правда, она как все. А «все» меня не интересовали. Так что это просто еще одна хорошенькая телка, которую так приятно разложить и...
Мы зашли в лифт, устланный роскошным ковром, и она вдруг сняла туфли. И тут же стала совсем маленькой, такой, как я её помнил, такой, которой удобно укладывать подбородок на макушку и обнимать сзади, когда стоишь и смотришь на что-нибудь поистине величественное. Мы ведь и успели съездить только в Барселону, но потом...
А я чуть не взвыл от затопившего меня непонятного чувства, скрутившего все внутренности. Она это специально?!
Я не знал. Я уже ни хрена не знал.
Настя с наслаждением пошевелила пальцами ног в тонком капроне, а я глаз не мог оторвать от этих пальцев с красными ноготками. Мне захотелось погладить их, облизать, как долбанному фетишисту. Сложить эти ступни себе на колени, обхватить тонкие лодыжки, пробежаться ладонями по стройным ногам туда, где виднеется разрез на платье, а потом еще выше…
Я шумно вздохнул и поднял голову.
И встретился с потемневшим от желания взглядом.
Она хотела меня. И это пьянило посильнее наркотика. Что бы ни происходило между нами я был уверен в одном - и тогда, и сейчас она хотела меня. Не возможно было подделать такой взгляд. Учащенное дыхание. Запах возбужденной женщины.
Нет, не женщины.
Её запах.
По которому я всегда сходил с ума.
Лифт тренькнул и открылся. А я едва подавил в себе желание закрыть эти створки и взять её прямо здесь, на этом пушистом ковре. Под камерами системы безопасности.
Нет, это бред. Я никому не собирался показывать своей слабости. Или ее роскошную задницу, которая в этом платье выглядела умопомрачительно, а уж когда она нагнулась за туфлями, меня и вовсе повело.
Я дошел до своего номера, открыл дверь карточкой и сразу двинулся к бару, даже не глядя, идет ли она за мной.
Идет, куда денется.
Мне надо было притормозить. Выпить. Или я опозорюсь, как подросток.
Я не обернулся на звук закрываемой двери.