— И всё же, садитесь. — Сказала женщина слева.
Рейнджер пожал плечами и опустился на стул, метал ожог холодом
через тонкую ткань. Поёрзав, закинул ногу на ногу… кандалы на
лодыжках злорадно лязгнули. Дан вздохнул и положил ладони на
колени, про себя костеря бюрократов, которым неймётся всё делать по
протоколу. Доводя дело до полного абсурда.
Судьи переглянулись, негр достал из стола стопку бумаг,
послюнявил палец и провёл пальцем по торцу, словно перелистывая
пачку купюр. Положил перед собой и сцепил пальцы в замок, Дан
подметил набитые костяшки.
— Дан Неймлесс, кавалер двух десятков орденов и медалей. За
захват, удержание, десантирование, заслуги, героизм и ранения.
Однако… — Чернокожий умолк, глядя на рейнджера с интенсивностью
боевого лазера. — Убийство старшего офицера в условиях боя, тяжкий
проступок, грозящий смертной казнью.
Женщины делают пометки в планшетах, бросая короткие взгляды на
подсудимого. Считывая каждое движение мышц лица, выражение глаз.
Дан постарался дать им как можно меньше работы. Негр достал
сигарету, прикурил и, выдохнув клуб дыма, заговорил, вяло
жестикулируя ладонью:
— Парень, потрудись объяснить свои действия.
— Да, сэр.
— Не стесняйся, мы тебя внимательно слушаем.
— Старший офицер был полностью некомпетентен, его приказы завели
отделение в окружение. После нескольких часов обороны, когда
боеприпасы стали кончаться, он приказал идти в ближний бой, против
экзопехоты. Форменное самоубийство, сэр.
— Это всё?
— Нет. Когда отделение воспротивилось, он сорвался и приказал
провести децимацию. У меня был выбор: подчиниться или устранить его
и прорываться на союзные позиции.
— Значит, ты выбрал меньшую кровь?
— Да.
— Ты признаёшь вину?
— Нет. Мой поступок полностью оправдан ситуацией.
— Но, не законом.
Женщины склонились к мужчине, быстро прошептали и выпрямились.
Негр откашлялся в кулак, встал и продекламировал:
— Дан Неймлесс, за преступление перед лицом Метрополии, вкупе с
отягчающими, вы признаны виновным. Приговор — смерть. Срок
исполнения три дня. После ваше тело будет передано в биологический
корпус столичной академии наук.
Нижнее веко Дана дёрнулось, кулаки сжались до побеления
костяшек. Негр встал из-за стола, обошёл и сел на столешницу
напротив приговорённого, положил локоть на колено и заговорил:
— Впрочем, парень, как бы не было мерзко говорить, но такое
аттольское отродье очень ценный кадр.