— Сам не знаю… Все это, как снег на голову. Будто письмо с того света.
— Я бы не стала сразу отказывать, — осторожно сказала мама. — Он ведь все-таки первым проявил инициативу.
Отец молча теребил платиновую прядь. Нервничал, хотя явно старался этого не показывать. В его волнистых волосах чередовались темно-каштановые и седые пряди. Очень необычно это выглядело при молодом, без единой морщинки лице. Со стороны казалось, что такие волосы — работа навороченного стилиста, который нарочно продумывал, где какой оттенок подобрать поэффектней. На самом деле это был натуральный цвет, безо всякой примеси. Сколько я себя помнил, он не менялся. Отцу недавно исполнилось тридцать пять, а казался он еще моложе. Гораздо моложе. Мама была старше его на девять лет. Из-за этой ранней отцовской седины я еще во втором классе подрался со своим лучшим другом Мартином. Тот ни с того ни с сего заявил: мой отец красит волосы, чтобы стать похожим на какого-то актера (фамилию того актера уже и не вспомню). И вообще выглядит, как картинка из модного журнала. У самого-то Мартина папаша был лысоватым толстяком. Я тогда разбил Мартину губу. Он сразу разревелся. Пришлось давать ему мой носовой платок и вести к раковине. Пока мочили платок в холодной воде и старались остановить кровь, как-то незаметно помирились. Когда отец вечером заехал за мной в лицей, я по дороге рассказал о драке. А он только беззаботно рассмеялся.
— Что поделать, малыш. Я просто очень рано поседел. Надеюсь, ты не пойдешь в меня.
И взъерошил мне волосы на макушке.
Но это я отвлекся от действительно стоящих внимания событий. Мама продолжила:
— Мы уже давно никуда не выбирались. Анселю будет полезно сменить обстановку, увидеть что-то новое.
— Скорее, старое… Нет, запрещать я ему не буду. Лоренц тот еще подарок, но племяннику зла не причинит, в этом плане можно не беспокоиться. Лоренц ведь помешан на благородной крови и прочей династической ерунде.
— Послушай, мне кажется, он неспроста написал о своей дочери. Может, намеревается со временем исправить несправедливость…
Отец нахмурил брови.
— Что за чушь? Анселю всего шестнадцать, ему надо получить нормальное образование и…
— Ну, в обозримом будущем.
Они разговаривали так, словно кроме них никого в комнате не было. Не очень приятная манера. Я изо всех сил делал вид, что занят поеданием омлета, а прочее меня не интересует. В конце концов отец вспомнил о моем присутствии: