– О чем ты? – спросила я. Его слова
показались мне такими странными, что я даже перестала плакать.
– Эля, маленький ты мой боец, выходи
за меня замуж. Я люблю тебя.
И Бранимир надел мне на палец золотое
обручальное кольцо. Я ощутила огромное счастье и в то же время
дикую боль.
– Зачем ты меня мучаешь? Я же просто
некрасивая женщина… Я слабая, неуклюжая. Я никогда не стану крутым
бойцом. И ты сам говоришь, что недостойна своего таланта.
– Это была проверка на прочность.
Все, что было между нами. Унижения и оскорбления. Стена равнодушия.
Тяжелые тренировки. Эксперименты со светлыми зонами. И ты ее
прошла. Не ушла из клуба и не бросила меня. Я предлагаю тебе
расписаться весной.
– Ты серьезно?
– Конечно, Эля… Пойдем, объявим о
нашей помолвке ребятам. Я люблю тебя. И я верю в тебя. У тебя есть
то, чего лишены многие способные воины. Сила воли и упорство. Ты
будешь драться до последнего. И ты станешь бойцом.
Я не верила своим ушам. Но была рада
предложению руки и сердца. Да и кто бы ни обрадовался в
девятнадцать с половиной лет?
В странную ночь Солнцеворота я
ластилась к Бранимиру, а тот был непривычно добрым и уступчивым. И
даже сделал комплимент моим зеленым глазам, что было уж совсем
неслыханно. Затем он вышел на середину круга и объявил клубу о
нашей помолвке. И рукопашники будто бы забыли о том, что происходит
на тренировках. О его грубости и откровенной жестокости. Все нас
поздравляли, причем каждый счел своим долгом взять меня на руки и
поцеловать. «Сестренка! Вы – прекрасная пара», – нежно говорили эти
воины, пожимая мне руку. Только Тор избегал моего взгляда. Но это
больше не имело значения. Я была среди них, среди своего
«Радомира».
32
Но вскоре я поняла, что наша помолвка
мало что изменила. Бранимир по-прежнему не церемонился со мной на
тренировках. Но я старалась не реагировать на его брань и
оскорбления. Меня сдерживало кольцо. Нет, я не собиралась выходить
замуж в неполные двадцать лет, это вовсе не входило в мои
планы.
Но теперь я чувствовала себя
обязанной сохранить свои отношения с Бранимиром. К тому же я
все-таки его еще любила. Но моя любовь стала для меня полем битвы.
Битвы с самой собой. Иногда, когда Бранимир был в хорошем
настроении, я чувствовала, что смогу одержать победу, что мы будем
вместе.
А иногда, когда у меня совершенно
ничего не получалось на тренировке, я опускала руки. Я ненавидела
себя за то, что родилась настолько слабой и неуклюжей. А также за
то, что у меня плохая координация, нарушения вестибулярного
аппарата и отвратительная физическая подготовка. Неужели таким
людям вход в рукопашный бой заказан? Неужели спорт – это достояние
элиты? Сильных, красивых, волевых?