И она сдержала свое обещание. Да
только Иней, обжегшись на связи с фсбшником, хотела доказать всему
миру свою толерантность. Почти сразу после их поцелуя она подарила
Маше букет желтых хризантем.
– Может, сходим куда-нибудь вместе? –
предложила Иней. – Можно втроем. И Элю возьмем с собой.
– Не надо. Тебе не понравится со
мной, – тихо ответила Маша. – Давай просто станем встречаться пару
раз в неделю, я буду обнимать и целовать тебя. И отдам тебе свое
тепло.
Иней согласилась. Она получила то,
что хотела. Поцелуи на пешеходном переходе, когда возмущенные
водители стучат пальцем в стекло. Поцелуи на чертовом колесе. И
ошарашенные взгляды мам с детьми. Поцелуи в секс-шопе. Поцелуи в
кино на последнем ряду. И главное, поцелуи перед Кешей и Гошей.
А однажды Иней пожала Маше руку и
тихо сказала «спасибо». Она получила свою дозу нежности и
тактильных ощущений. И стала еще красивее. И еще сильнее подавляла
людей своей внешностью. Он могла бы получить все, чего захотела,
всего лишь распустив волосы. Двухпалобную яхту, звезду с неба,
ключи от запретного города Краснокрестецка, ядерную кнопку.
Впрочем, это было уже не важно.
Потому что потом она встретила Ерша...
26
Я по-прежнему не делала никаких
успехов на тренировках. Но что-то во мне изменилось: не было больше
той робости, которой я отличалась в «Бастионе». Да и не до
стеснительности, когда ты стоишь на улице с закрытыми глазами и из
последних сил двигаешь границу светлой зоны. Пот градом, голова
кружится от напряжения, немного подташнивает. И единственное
желание – не упасть в обморок. Зато обожаемый тренер держит тебя за
руку.
Я разработала целый план обольщения
Бранимира. Мне понадобились все мои актерские способности, но
недаром я была участницей ролевой игры. Прошел месяц с тех пор, как
я начала занятия славяно-горицкой борьбой, и уже успела выучить
несколько ударов и защит. Я упросила своего тренера устроить
спарринг.
Мы надели перчатки, щитки на ноги, и
началось... Несколько ударов я кое-как отразила, а потом
разогревшийся Бранимир вставил мне так, что даже притворяться не
пришлось: я упала и свернулась в клубок, плача от боли. Мой тренер
всполошился. Он крепко обнял меня и стал гладить по голове. Боль
сразу прошла. Я обхватил руками шею Бранимира и поцеловала его
прямо на виду у одноклубников. Радомировцы проявили неслыханный
такт и даже не стали на нас пялиться.