* * *
Мглистый хребет принял их, впустил в себя, повёл
извилистыми горными тропами. Позади осталась мёртвая, обезлюдевшая
страна, страна, из которой словно выпустили кровь. Даже в годы
расцвета Арнора местность в предгорьях Мглистого не изобиловала
жильём. Цепочка поселений тянулась вдоль тракта, но сейчас там
остались одни уголья. Кто-то старательно сжёг все постоялые дворы,
корчмы и таверны, растаскал в разные стороны обугленные брёвна,
выбил двери погребов, вывезя всё до последней
картофелины.
— Рохан, — вдруг сказал Малыш, указывая на
оставшуюся торчать в чудом уцелевшем столбе
стрелу.
Кроме этого столба от некогда обширного постоялого
двора и станции королевской конной эстафеты не осталось ничего,
один лишь грязный истоптанный снег, словно само небо не желало
покрывать случившееся здесь белой пеленой
забвения.
— Рохан… — откликнулся Фолко.
Всю долгую дорогу через павший Арнор он говорил
мало, а гномы, понимая, не донимали его расспросами. Сказал — в
Мордор, значит, в Мордор.
Хоббит вспоминал, почти всё время их одинокого пути.
Вспоминал собственные ощущения в тот миг, когда клинок Отрины
поразил Короля-без-Королевства, и всё, что случилось сразу после
этого. Великие силы Арды на исчезающе краткое время пришли в
движение, словно наконец-то обратили внимание на несчастное
Средиземье.
Пал Радагаст. Пал Наугрим. Пал Кирдэн Корабел. Убит
в бою король Гондора. Не окажут помощи Синие Маги, когда-то
посланные Валар в Средиземье. Затаился в далёких лесах Золотой
Дракон, да и не станет он помогать…
Да, конечно, оставался принц Форвё и эльфы-Авари.
Оставалось Срединное Княжество.
И оставались они трое. Да, и ещё Эодрейд со своим
уменьшившимся, но не сломленным войском. Роханцев не смог вышибить
из седла даже кровавый кошмар Исенской Дуги. Однако —
ожесточил.
И вот, пожалуйста — обугленные венцы некогда
большого двора и роханская стрела, намертво засевшая в столбе,
торчащем, словно палец трупа.
— Здесь прошёл Эодрейд. — Торин распрямился, держа в
руках лохмотья, в которые обратился некогда зелёный плащ. Правда,
уцелела серебряная фибула, с обычным для рохиррим изображением
конской головы.
— Нам это на руку, — немедленно заявил Малыш. — Снег
на перевале могли утоптать.
— Хотел бы я верить, что они сожгли уже пустую
усадьбу, чтобы не досталась врагу. — Торин разжал пальцы, обрывки
ткани вместе с фибулой упали обратно в снег.