Полк мастера Холбутлы миновал ворота
крепости.
Да, гномы взяли высокую цену, но потрудились они не
зря. Старая стена, перегораживавшая устье ущелья, прибавила в
высоте самое меньшее три сажени. Появились крытые парапеты, боевые
балконы с навесными бойницами, выдающиеся вперёд острые каменные
клинья, назначенные рассекать толпу атакующих.
Обновились, поднялись и стены замка. Долинный ручей,
тот самый, куда урук-хаи Сарумана когда-то забросили колдовской
огонь, разнёсший половину укреплений, гномы отвели в каменную
трубу, чтобы при осаде защитники всегда имели бы вдоволь свежей
воды, и чтобы никакие дыры, даже забранные решётками, не вели бы по
другую сторону стен.
А сейчас там, на зелёной траве Хелмского Ущелья,
толпились те, кто пришёл встретить ратников. Все вопили разом —
кто-то надеялся увидеть в строю родное лицо, выкликая по имени
мужа, брата или сына, кто-то просто орал «Наши!» или «Победа!»;
визжали и голосили дети.
— Мастер Холбутла-а! — подпрыгивая, закричала
девчонка со звонким именем Эовин — названная в честь знаменитой
Эовин, конечно же, девы-воительницы, сокрушившей вдвоём с далёким
предком мастера Холбутлы самого Короля-Призрака на Пеленнорских
полях.
Низенький командир лучников услышал серебряный
голосок девушки, повернулся, улыбаясь. Когда-то был он, верно,
румян, круглощёк, русоволос; однако теперь со щёк исчез румянец,
уступив место коричневатому загару дальних походов, лицо
обветрилось. Легли на лоб и левую скулу короткие белые росчерки
шрамов, по счастью, неглубоких. Собрались морщинки в уголках глаз,
пробивалась в курчавых волосах первая седина, пока ещё редкая и
робкая. Взгляд сделался жёстким, пронзающим, а порой и неприятным,
из него ушла изрядная доля свойственной невысокликам беззаботной
весёлости.
— Привет, привет, спасибо за встречу! — крикнул он в
ответ, помахав вдобавок рукой.
— Слышала?! Нет, ты слышала?! Он ответил! Мне
ответил! А ты чего несла, мол, даже не посмотрит! — Эовин показала
язык надувшейся старшей сестре. — Спорим, я с ним ещё и спляшу —
сегодня, после пира!
— Совсем головой повредилась девка, — вздохнула та
самая женщина, что утверждала, будто сородичи Холбутлы владеют
магией. Однако Эовин её не услышала — ловко, точно ящерка,
скользнула прочь сквозь толпу.
За полком лучников маршировала тяжёлая панцирная
пехота. Её с большим трудом возродили в Рохане совсем недавно:
Вестфолд, чья фаланга каменной плотиной запирала путь бурному
половодью ангмарцев и истерлингов на Исенской Дуге, лишился в том
кошмаре всех до единого бойцов. После того воинов, способных
встречать любую атаку несокрушимой стеною щитов, пришлось собирать,
что называется, «с бору по сосенке».